стоит кое-куда наведаться, – сказал он и спрыгнул на пол. – Раз ты пришел в себя, я за тебя спокоен. Поведай мне, о мой ушибленный друг, как найти дом, где жил Валентин Чайка?
– Это еще зачем? – вскинулся Бабкин, мигом забыв о головной боли.
– Нужно. Говори адрес.
– Не дам. Сначала скажи, что ты хочешь делать.
Илюшин понял, что на этот раз напарник не отстанет.
– Хочу осмотреть дом, – небрежно сказал он. – Есть кое-какие подозрения… Короче, давай адрес.
– Какие подозрения? – продолжал допытываться Сергей. – Есть что-то, чего я не знаю?
– Есть предположения, которые я хочу проверить.
– Забравшись в чужой дом?! А другими способами твои предположения проверить нельзя?
– И это мне говорит человек, которого ночью стукнули по башке в чужом сарае! – ехидно заметил Макар. – Нет, нельзя. Я должен убедиться лично. Дело непростое, требуются выдающийся интеллект, хитрость, ловкость и наблюдательность.
– И при чем здесь ты? – удивился Бабкин.
Их спор прервал лечащий врач, пришедший проведать пациента. Сергея увели, и Илюшин был вынужден дожидаться в палате его возвращения.
Медсестра лет тридцати пяти, белая, пышная, колыхающаяся на ходу как желе, заглянула в комнату и спросила, не нужно ли ему чего- нибудь.
– Может, чайку горяченького вам заварить? – сердобольно спросила она, вздыхая про себя.
«Такой парнишка, такой парнишка… Обходительный, симпатичный, и человек хороший, сразу видно: вон как о друге заботится! Друг, правда, еще и посимпатичнее будет. А зато этот улыбается так, что сердце тает…»
Пока медсестра по имени Таня металась в воображаемых муках выбора, Илюшин улыбнулся ей и тем склонил чашу весов в свою пользу. «Откормить бы тебя, – плотоядно прикидывала Таня, – и будет мужчина хоть куда!»
– Сидите здесь с утра, хоть бы покушали! – добавила она.
Илюшин вовсе не сидел безвылазно в больнице, но опровергать слова медсестры и не подумал. Он с благодарностью согласился на чай, и через пять минут пышногрудая красавица, мечта тракториста, принесла ему отменный крепкий чай в обжигающем стакане. Пока Илюшин наслаждался напитком, вернулся Сергей.
– Все в порядке, – сказал он, опережая вопрос Макара. – Как было сказано в одном протоколе: шесть пуль в голову, мозг не задет. Наши дальнейшие планы?
– Твоя самокритичность не может не радовать, – Илюшин встал, вылил в рот сладкие остатки с донышка. – Серега, давай серьезно: я не стану пока привлекать тебя к расследованию. К тому же в больницу скоро наведается следователь, чтобы узнать, кому ты насолил.
– Еще один аргумент в пользу того, чтобы смыться как можно скорее. Макар, нечего мне здесь делать! Чувствую я себя нормально, жизненно важные органы не задеты. Мне-то казалось, что я все это время провалялся без сознания, а врач говорит, я пришел в себя в больнице и сразу уснул… Совершенно этого не помню!
– Да, ты спал, – подтвердил Илюшин. – Как сказал старикашка с бородой, вполне возможная реакция. И посоветовал тебе все ближайшее время именно этим и заниматься, то есть спать. Не беспокоить голову, не читать, не смотреть телевизор, не шастать по чужим избушкам.
– Только ты меня не лечи, – попросил Сергей. – Смотри, уже темнеет. Давай выметаться отсюда, а по дороге в Вязники ты расскажешь, зачем тебе понадобился дом Валентина Чайки.
Бабкин натянул джинсы и брезгливо осмотрел рубашку, всю в сухих иглах и пятнах от земли.
– Слушай, меня точно не волочили по земле, – сказал он, застегиваясь. – Иначе на ткани остались бы следы. Да и на мне тоже. А у меня несколько царапин – и больше ничего, не считая следа от удара, конечно. Все, я готов. Пошли.
– Ладно, – сдался Макар, – черт с тобой. Только ты сначала из больницы выпишись, пациент.
На формальности у них ушло около часа, и когда они вышли во двор больницы, у ворот уже загорелся одинокий фонарь.
– Пожрать бы, – без обиняков высказался Бабкин. – Я со вчерашнего вечера ничего не ел.
– За углом есть кафе. Пошли.
Пока они сидели в кафе с многообещающим названием «Приключение», Макар вынул из кармана отмычку Сергея:
– На, держи. Она тебе сегодня еще пригодится. Уверен, что в состоянии ехать со мной? Меня настораживает, что ты с таким аппетитом лопаешь эту гадость…
– Уверен, уверен, – заверил его Сергей, наслаждаясь не очень вкусным, но горячим и сытным борщом. – Знал бы ты, чем меня кормили в «Рассвете». Колись, что ты хочешь найти в доме Чайки?
– Да сам пока не знаю, – признался Макар. – Не хочу делиться домыслами и сбивать тебя с толку. Ты уверен, что отыщешь дом в темноте?
– Абсолютно.
– Тогда доедай и поехали.
Илюшин был как на иголках, и Сергей, знавший, что без причины Макар не станет торопиться, быстро забросил в себя остатки супа, одним глотком выпил чай и поднялся, ощущая головокружение.
– Сейчас ловим такси и едем в «Рассвет», – распорядился Илюшин. – А уже оттуда своим ходом в Вязники. Машину поведу я, а ты мне покажешь дорогу.
Уже совсем стемнело, когда они остановили машину на дороге между поселком и лесом, немного не доезжая до Вязников. В домах горели окна, у кого-то во дворе играло радио, и до Сергея с Илюшиным доносились высокие голоса.
– Гуляет молодежь, – заметил Бабкин. – Не рано приехали?
– Нормально. Пойдем, нам еще избу Чайки искать…
Джип Сергея они отогнали поближе к деревьям.
– Сами-то найдем потом? – с сомнением спросил Бабкин, вглядываясь с дороги в черный провал леса, проглотивший его машину.
Макар негромко засмеялся.
– Ты чего? – обернулся Сергей.
– Представил, что мы с тобой залезли не в тот дом.
– И что смешного?
– И скачем по кустам в поисках машины, пока по нам палят из деревни разгневанные хозяева.
Бабкин раскритиковал чувство юмора Илюшина, но все же воткнул в песок на дороге палку.
– Во! Вешка! Опознавательный знак. И нечего рисовать мрачные перспективы! Кротов четко сказал: самый крайний дом в проулке, ближний к лесу. Фонари у тебя?
– У меня.
– Тогда вперед.
Вопреки опасениям Макара, дом Валентина Чайки они опознали сразу, стоило им выйти к проулку. Даже в темноте было видно, что он тяжело осел на правый бок, а палисадник перед окнами зарос кустарником наглухо, словно отгораживая окна от любопытных взглядов.
– Сколько лет назад умер учитель? – тихо спросил Илюшин.
– Десять. Странно, что племянничек никому не продал свое наследство. Может, ждет, когда земля в цене повысится?
– Стой!
Оба замерли. По дороге перед ними прошла обнявшаяся парочка, но ни мальчик, ни девочка не обратили внимания на прижавшихся к забору сыщиков.
– Давай-ка ближе к дому, – шепотом скомандовал Бабкин. – Здесь нас рано или поздно заметят. Иди за мной.
Особенно не скрываясь, но и не выходя на освещенную часть дороги, он дошел по тропинке вдоль забора до калитки и остановился на несколько секунд. Калитка крякнула и отворилась.
– Давай. Живо!
Он скользнул вслед за Макаром во двор и накинул щеколду.
– Что ты с ней сделал? – поинтересовался Илюшин. – Сказал «сезам, откройся»?
– Да просто у Кротова точно такой же засов. Открывается элементарно, вот я и запомнил.
– Если ты так же легко откроешь дверь в дом, накормлю тебя мясными отбивными, – пообещал Макар.
– Ты только пиццей можешь накормить, – фыркнул Бабкин. – Покупной, остывшей. Смотри-ка, окна на совесть заколочены. Вот смешно будет, если входную дверь тоже заколотили!
– Через крышу полезем, – обрадовал его Илюшин и решительно направился к крыльцу под просевшим навесом.
Сергей, оглядевшись, последовал его примеру.
У крыльца на земле валялись две бочки, оплетенные травой, и Макар аккуратно обошел их. Вдоль стены вымахала длинная, в человеческий рост, крапива, а крыльцо посередине пробила тоненькая березка.
Бабкин осмотрительно огляделся вокруг и обнаружил, что с улицы заметить их невозможно: с одной стороны сыщиков полностью закрывал забор, а с другой – заросший палисадник. Да и само крыльцо, словно по заказу, было совсем низким.
– Что, заколочена? – спросил Сергей опередившего его Илюшина.
– Нет, только замок висит, – тихо ответил тот. – Давай сюда твою отмычку!
– Обойдешься. Тебе еще на мясные отбивные ближайший месяц работать.
С этими словами Бабкин отодвинул сообщника от двери и в три приема вскрыл замок.
– Ловко, – одобрил Илюшин. – У меня даже появились сомнения, что ты прежде работал в опергруппе – у тебя навыки профессионального взломщика.
– Ты просто не видел, как работают профессиональные взломщики, – бросил Сергей, нажимая на дверь.
Та в ответ недовольно проскрипела и отворилась, нехотя пропуская в заброшенный дом ночной свет от фонарей и луны. Сергей замер на пороге. Его вдруг кольнуло нехорошее предчувствие, ощущение, что он что-то упустил, уцепившись за версию с Григорием Гейдманом.
– Что стоим? – тихо осведомился Илюшин. – Кого ждем?
Бабкин шагнул внутрь, включил фонарь. За его спиной Макар сделал то же самое.
– Может быть, следующую тоже придется взламывать, – уже обычным голосом сказал он, кивнув на дверь, ведущую из коридора в комнаты. – Не теряй времени, а я пока осмотрюсь.
Но осматриваться Илюшину пришлось недолго: вторая дверь оказалась незаперта, а в коридоре он не обнаружил ничего интересного, кроме пары прохудившихся сапог и косо прибитой вешалки для одежды. Сергей спрятал отмычку и двинулся осматривать комнаты, обшаривая фонарем каждый закуток.
– Что мы ищем? – спросил он не оборачиваясь.
– Сам не знаю. Увидим –
