Свое, разумеется.
Лиля ахнула.
– А вы никогда не задумывались, почему Клара так много говорит о том, что ее хотят убить?
– Я думала, она нас таким образом изводит! Но зачем ей убивать себя?
– Чтобы Клары Ивановны, наследницы Карла Гейдмана, больше не было, – сказал Сергей, – и никто не полез бы в дело о наследстве. Между прочим, она тоже предусмотрительная женщина, хоть ей и далеко до Ольги Романовны: деньги сняла со счетов заранее, переоформила все, что только успела… И взялась за роль «жертва обделенных родственников». По ее замыслу, кто-то из вас должен был утопить несчастную Клару Ивановну в Ворше, чтобы шарфик и пара носков всплыли потом ниже по течению. Нет человека – нет наследства, а вам, пытающимся разобраться, кто же на самом деле ее прикончил, было бы уже не до денег Гейдмана.
– Так она собиралась убедить всех, что кто-то из нас убил ее?!
– Конечно. Тем, кто знал о непростых отношениях в вашей семье, в это было бы нетрудно поверить, и свидетелей, готовых рассказать следствию об угрозах в ее адрес, нашлось бы достаточно. Клара всем подряд рассказывала, что вы жаждете ее крови. Она и меня пыталась использовать в своих целях. Правда, в отличие от Григорьевой, безуспешно. Когда я пришел к вам, чтобы познакомиться с Олегом, у меня осталось ощущение, будто из дома за мной наблюдают. Наверняка Клара Ивановна ждала подходящего момента, чтобы устроить сцену «Чудом избежавшая гибели». Правда, ждала-то она не меня, а доктора, но доктор задерживался, а медлить ей больше было нельзя – того гляди, обтесывание двери закончилось бы, и от кого тогда, спрашивается, ей пришлось бы удирать с воплями? Не от родственников же с пустыми руками – так и самой недолго прослыть сумасшедшей! Потом, когда она уговаривала меня взяться за дело, я видел в комнатке инструменты, валявшиеся на столе. Сиделка не сообразила убрать их. Но мне тогда и в голову не пришло связать их с ее рассказом: перепиленной балкой, обрушившейся гардиной… Я думал совсем о другом.
Клара Ивановна, как выяснилось, оказалась неплохим психологом. Она убедила меня в том, что рассказанная ею история о покушениях правдива, а затем сама сделала все возможное, чтобы я отказался от расследования. Ее предложение было оскорбительным по форме, и, конечно, я не принял его. Но именно этого она и добивалась. Интересно, что бы она стала делать, если бы я все же согласился? Макар, как полагаешь?
– Если, как пишут в старинных романах, жадность затмила бы твой разум, Клара Ивановна живо избавилась бы от тебя.
– В каком смысле?
– Придралась бы к какой- нибудь ерунде и уволила. Теперь, Лиля, вы понимаете, почему она с такой дотошностью выводила вас всех из себя? Исчезни Клара, и вы первые обвинили бы сами себя в ее смерти, потому что каждый из вас мысленно хоть раз раскроил ей голову топором.
– Вообще-то перерезал горло, – стесняясь, уточнила Лиля. – Но как вы узнали обо всем? Неужели Клара Ивановна призналась?!
– Щас! – расхохотался Бабкин. – Вот уж кто стоял бы до последнего, так это она! Нет, ее жалостливая сестра раскололась. Не вынесла психологического напряжения и сдалась правоохранительным органам. Ваши Лидия и Гриша уже обо всем знают, только вам не успели сказать.
– Откуда вы знаете? – повторила девушка.
– А у нас с ними недавно состоялась содержательная беседа…
При последних словах Бабкин сцепил пальцы с самым недобрым видом и потянул до хруста в костяшках. Лиля встревоженно уставилась на него:
– Вы что, побили их?
– Нет. Хотя хотелось, – признался Сергей.
– Господи, за что?
– Ну, с Лидии же сталось огреть меня поленом по голове… Так что почему бы и нет?
Лиля умоляюще посмотрела на Макара. Тот ухмылялся.
– Скажите, что Сергей шутит, – попросила она.
– Сергей шутит. Он не стал бы бить женщину. Вот Гришу вашего – да, пожалуй, мог бы…
– Да ладно, не пугайтесь так, – сжалился Бабкин. – Вы знали, что Лидия потихоньку выносит из дома вещи? По лицу вижу, что не знали. Видимо, она догадывалась, что на серебряном подсвечнике можно заработать чуть больше, чем на стихах. В сарае ваша поэтесса устроила хранилище.
– Гнездо сороки, – встрял Макар.
– Что-то типа того. И когда я полез туда ночью в поисках улик, она не придумала ничего лучше, чем двинуть меня поленом. Потом, конечно, перепугалась до смерти, побежала за братом, и вдвоем они перетащили меня подальше от дома, а потом притворились, что тут и нашли.
– Положим, не перетащили, – в голосе Илюшина звучало ехидство. – Это называется по-другому.
– Ну, перевезли, – помрачнел Бабкин.
– Пра-а-авильно. В навозной тележке.
Лиля хрюкнула, сдерживая смех. После всего, что ей рассказали, смеяться было как-то… неприлично. Но смех все равно распирал ее изнутри, стоило Лиле представить Сергея, которого Гриша с Лидией грузят в тачку. С Лидии сталось бы в процессе родить четверостишие от избытка чувств.
Лиля не выдержала и рассмеялась. Вытерла выступившие слезы и сказала «извините».
– Да ладно, – махнул рукой Бабкин. – После того как этот тип, – он кивнул на Илюшина, – повеселился за мой счет, мне уже ничего не страшно.
Окно больницы на втором этаже раскрылось. Лиля подняла глаза, и улыбка исчезла с ее лица.
– Знаете, – озабоченно сказала она, – я, наверное, пойду. Сергей, вы не ждите меня, езжайте. Я не знаю, насколько затянется разговор…
– А вы его не затягивайте, – посоветовал Бабкин. – Про развод, как я понимаю, вы Олегу вчера уже сообщили?
Лиля молча кивнула.
– В том, что вы, тварь бессовестная, бросаете больного мужа, вас обвинили?
Лиля кивнула снова.
– Без денег и сына вас оставить обещали?
Еще один кивок.
– Ну и нечего переливать из пустого в порожнее. Можете считать, что по основным пунктам вы уже договорились.
– Я боюсь судебного спора из-за Феди, – неохотно призналась она. – Боюсь, что все это затянется на долгий срок. А вдруг суд решит…
Она замолчала.
– Никакой суд не отдаст ребенка шизофренику, – отчеканил Бабкин. – Выкиньте это из головы.
– Да и не будет у вас спора из-за ребенка, – лениво сказал Илюшин.
– Будет. Макар, вы просто не знаете Олега. Он из принципа не отдаст мне Федю! Он вчера так и сказал! Его ни в чем нельзя убедить…
– Отдаст-отдаст, – хладнокровно заверил Илюшин. – Если правильно построить переговоры. Главное – перестаньте трястись как банный лист.
Лиля повернулась к нему, и, взглянув на ее несчастное испуганное личико, Макар вдруг утратил обычную насмешливость и снисходительность. Она держалась, но это давалось ей с трудом.
– Знаете, – мягко сказал он, – один хороший писатель написал когда-то: «истина не в том, что драконы есть на свете, но в том, что их можно победить». Если вы сделаете так, как я скажу, то у вас все получится. Слушайте внимательно и запоминайте…
Когда жена влетела в палату – радостная, легкая, с небольшим опозданием напустившая на лицо маску сочувствия, – Олег скрипнул зубами от злости. Он проучит ее. Сучка, сорвавшаяся с поводка, стоило ему попасть в больницу – вот кто она такая! Ничего, ей еще придется поползать у него в ногах, как только она поймет, что он не пойдет на попятную.
– Веселимся, – утвердительно сказал он, скривив рот в усмешке. – Радуемся.
– Олежек, прости! – Лиля присела на край кровати. – Мне правда очень-очень жаль. Как ты себя чувствуешь?
Он неприятно поразился тому, как изменилась жена со вчерашнего дня. Накануне она сидела на том же самом месте, сцепив пальцы, и под глазом у нее билась синяя жилка, а лицо было желтым от страха. Казалось, ее саму ужасало то, что она говорит, но тон ее был твердым. Она хочет развода. Ей очень жаль. Она хочет развода. Ей очень жаль. Что бы он ни кричал ей в лицо, она, сжавшись, повторяла только, что ей жаль, но она хочет развода.
Сейчас Лиля выглядела так, словно у нее появился любовник. Черт ее знает… Олег никогда не подпускал близко к ней мужчин, сделал все, чтобы она не вышла на работу, потому что опасался… опасался за ее нравственность, да-да. Его жена, дурочка, могла бы и не заметить, что ее соблазняют, так что лучше держать ее дома от греха подальше. Так и самому Олегу было удобнее.
И вот – пожалуйста! Легкомысленная, цветущая, сидит здесь и смотрит на него сочувственно своими голубыми глазищами… Олег ненавидел ее в эту минуту.
– Меня чуть не убили, – бросил он ей. – А ты лыбишься, как слабоумная.
Улыбка ее чуть померкла, но не исчезла совсем.
– Не хочу тебя расстраивать, – сказала в ответ Лиля, – но ты, наверное, забыл, что меня тоже чуть-чуть не убили. Совсем немножко. Ты-то остался бы в живых, а вот я бы стала совсем мертвая. И, кстати, благодаря тебе.
– Что?!
– Разве нет? Кто придумал шантажировать заведующую? Не я же.
Олег в ярости откинулся на подушки. Может, он простил бы ее, если бы она стала просить прощения
– Так что ты хотел обсудить со мной? – спросила Лиля, пересаживаясь на стул возле окна и напуская на себя деловой вид.
– Уже ничего, – злорадно усмехнулся Олег. – Я подумывал о том, чтобы разрешить тебе забирать Федю на три дня в неделю, но теперь передумал. Он останется со мной. Мы с тобой разведемся, как только я выйду из больницы, и будешь навещать его по выходным.
Он выжидательно уставился на ее лицо, внутренне наслаждаясь моментом. Как он ее, а! Не ожидала, дорогая Лиля? Думала, что-то изменится, раз муж слабый и больной лежит в палате? Хотела воспользоваться моментом и удрать? Никуда ты от меня не удерешь, ни-ку-да!
– Хорошо, – легко согласилась Лиля. – Буду навещать Федю по
