– Потом, – остановил ее Илюшин. – Мы еще не закончили. Мне сейчас нужно позвонить. Вы не сделаете кофе?
– Сделаем, – поднялся Сергей. – Я помогу.
Полина с благодарностью взглянула на него.
За то время, что она общалась с сыщиками, ее первое впечатление изменилось. С Сергеем Бабкиным они непринужденно перешли на «ты». Одно его молчаливое присутствие успокаивало и внушало надежду, что все наладится.
От сероглазого симпатяги Макара Илюшина исходило отчетливое ощущение скрытой угрозы. Это не имело отношения к Полине. Но и не прибавляло ей душевного равновесия.
Она не могла поверить, что поначалу он показался ей похожим на мальчишек, работавших вместе с ней. Айтишники были безобидными и забавными. Макар Илюшин умел казаться забавным, но безобидным он не был ни при каких обстоятельствах.
И еще Полине почудилось, что во время их разговора в нем нарастало напряжение.
Илюшин пропал минут на тридцать. За то время, что его не было, они успели сварить кофе, выпить и приготовить новый. А когда вернулись в библиотеку с кофейником, у входа отирался Тарас Воловик.
– Читающий народ у вас собрался, – тихо сказал Бабкин, увидев Тараса. – Все тянутся к печатному слову.
– Это сегодня что-то на них нашло.
Полина достала ключ и порадовалась, что догадалась запереть дверь.
– Почему закрыто? – скандально осведомился Тарас, когда они подошли.
– Перерыв на учет, – пробасил Сергей.
– Не надо со мной шуточки шутить. Мы тут не в цирке.
– Никаких шуток. Анжей Михайлович поручил нам составить полный каталог книг.
– Систематизировать, – пискнула Полина.
Тарас посмотрел на кофейник. На Сергея. Что-то в лице Бабкина подсказало ему, что настаивать бесполезно.
– Сегодня вечером я поговорю об этом с Ковальским, – пообещал Воловик. – Я оплачиваю свое пребывание здесь и имею право на культурный досуг! Между прочим, немалые деньги! Если вы ограничиваете мои права, то верните мне часть потраченной суммы.
– Мы сделаем проще, – раздался голос сзади. К ним без улыбки на лице подошел Макар. – Мы вернем вам все деньги и будем считать нашу договоренность расторгнутой.
Воловик отступил на шаг.
– А почему это вы распоряжаетесь за Ковальского?!
– Я его помощник. Заменяю Анжея Михайловича, пока он в отъезде. Полина, вызовите такси Тарасу Иммануиловичу.
– Не имеете права! – выкрикнул Тарас. – Мне обещали помочь! Я никуда отсюда не уеду!
Он прошмыгнул мимо сыщиков и с удивительным проворством убежал вниз по лестнице.
Открыв дверь, Полина с запозданием сообразила, что именно предложил Илюшин.
– А если бы он согласился?!
– Не согласился бы. Ему очень хочется остаться в этом доме. Либо у него действительно очень серьезные проблемы….
– Либо есть еще какая-то причина, – закончил Сергей и плотно прикрыл дверь. – Ты что-то узнал?
– Не узнал, – отрывисто сказал Макар. – Подтвердил то, о чем и сам вспомнил. Это связано с деятельностью Ковальского.
– С ключами?
Илюшин взглянул на Полину. Девушка правильно поняла этот взгляд и поднялась.
– Я вас оставлю. Если что-нибудь потребуется, я в кухне.
Она уже открывала дверь, когда услышала за спиной:
– Подождите.
Полина обернулась. Макар испытующе смотрел на нее и что-то прикидывал.
– Может быть, будет лучше, если вы останетесь.
– Может быть? А может быть и хуже?
– Хуже – вряд ли. Вы ведь не начнете рассказывать всем подряд то, что услышите здесь?
– Не начну, – пообещала Полина.
– Тогда оставайтесь.
Скрывая радость, девушка вернулась в кресло. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которой разрешили присутствовать при разговорах взрослых.
Они с Бабкиным переглянулись и выжидательно посмотрели на Макара.
– Ну, рассказывай, – не выдержал Сергей. – Напустил тумана и молчит.
– Ты заметил, что Ковальский чего-то боялся? – неожиданно спросил Илюшин.
– Заметил.
– А вы, Полина?
– Мне показалось, ему было не по себе последние дни.
– Именно так. Ему было не по себе. Я это почувствовал, когда мы разговаривали в первый раз. Ковальский был похож на человека, испытывающего безотчетный страх. Но когда я спросил, есть ли те, кого ему стоит опасаться, он ответил отрицательно.
– Соврал, – предположил Сергей.
– Непохоже. Я несколько раз выводил его на эту тему. Каждый раз он реагировал одинаково: с удивлением. Я почти уверен, что искренним. Ковальский, говоря с нами, не предполагал, что кто-то хочет его убить или причинить вред.
– Тогда чего ему было бояться? Огласки каких-нибудь грязных делишек из прошлого?
Полина вздрогнула и посмотрела на Сергея с испугом. Она быстро взяла себя в руки. Но от Илюшина не ускользнула ее реакция.
– Думаю, тут дело не в делишках. Начать историю придется со сказки.
– Сказки? – хором переспросили Полина и Сергей.
– Есть старинная легенда о пастухе и джинне, – сказал Макар и запрыгнул на подоконник. – Пастух пас коз. Одна из них упала в расщелину скалы, и он полез за ней. Но, кроме козы, нашел на дне расщелины древний сосуд. Пастух вытащил и то и другое и, забыв про свое стадо, откупорил крышку. Как полагается в легендах, из сосуда появился джинн.
– И пастух загадал ему три желания, – скучающим голосом протянул Бабкин.
– А вот с этого момента история развивается не совсем типично для древних легенд. Пастух расспросил джинна и выяснил, что тот много столетий обитает в сосуде. Ни один из предыдущих хозяев не пытался освободить его. Ведь в этом случае ему пришлось бы пожертвовать всеми желаниями.
– Почему же всеми? – спросил Сергей. – Можно было загадать два желания, а третье передать в фонд спасения заключенных джиннов Африки.
– Нельзя. Использование первого желания ставило крест на возможности освободить джинна. Загадавший желание становился хозяином демона, но одновременно и зависел от него. А дать ему свободу мог только тот, кто сам полностью свободен.
– В этом что-то есть, – согласился Сергей. – И что дальше?
– Джинн покорно ожидал приказаний нового властелина, но пастух решил иначе. Заключенный дух предлагал ему горы злата, красивейших девушек мира и могучую армию для его покорения. Но пастух сказал, что не сможет наслаждаться ни первым, ни вторым, ни третьим, зная, что это куплено ценой страданий. Он произнес заклятие, освобождавшее духа, и разбил сосуд о скалу.
Макар спрыгнул, нацедил кофе и вернулся на подоконник.
– Освобожденный джинн был потрясен, – продолжал он, отхлебывая из чашки, – и решил отблагодарить спасителя. Он появился перед пастухом через семь дней и громогласно объявил, что все это время творил древнее заклинание, такое могущественное, что даже ему, великому джинну, раньше было не под силу
