После завтрака стали укладываться в дорогу.
— Где мой молоток? — спросил Володя, роясь в рюкзаке.
— Вот он. — Света протянула ему геологический молоток на длинной рукоятке. — И не смей больше класть его в мой рюкзак.
— Я не клал, — удивленно сказал Володя. — Хорошо помню…
— Ладно вам, — сказал Олег. — Вот что я думаю, ребята. Борька подал правильную мысль насчет капли. Надо идти в том направлении, куда она указывает.
— Но она указывает в сторону от Тарабаровки, — заметил Борис.
— Ничего, в Тарабаровку еще успеем. Я не прощу себе, если мы не посмотрим, куда ведут эти знаки.
Борис пожал плечами.
Что делали ленинградские студенты в Северной Карелии?
Два года назад Олег, студент-филолог, побывал в этих местах с экспедицией фольклористов. Зачарованно слушал он неторопливую речь сказительниц, и лад русской сказки, ее печаль и юмор, как говорится, навсегда покорили его душу. Еще тогда Олег призадумался над частым упоминанием камня алатыря.
Последние каникулы он решил снова провести в северном озерном краю. С ним поехала Света, однокурсница и такая же энтузиастка фольклора. Что касается Володи с геологического, то ему было все равно, куда ехать, лишь бы со Светой. В последний момент за ними увязался Володин друг, Борис, физик с четвертого курса: он надеялся сбросить с себя несколько лишних килограммов.
На 66-й параллели четверка сошла с мурманского поезда. В синих сумерках белой ночи долго шли лесной дорогой, дыша промозглым холодом болотных испарений и ругая Олега.
В Марьином посаде — поселке у тихого Куг-озера — жила старушка сказительница, знакомая Олегу по прошлой экспедиции. Уступая настойчивым просьбам Олега, она читала, шамкая беззубым ртом, сказки и духовные стихи. Олег и Света были в восторге. Володя мало что понял, но тоже хвалил старушку. А Борис незаметно уходил из избы: или слонялся по берегу, или удил с мальчишками рыбу.
На третий день Олег решил идти в Тарабаровку, где жил некий дед, по слухам, достаточно бодрый и знавший тьму-тьмущую всяких старин. Закинув рюкзаки за плечи, наши друзья тронулись в путь.
Огибая Куг-озеро, они неожиданно наткнулись на странный знак, высеченный на скале. Это была замечательная находка. Олег сфотографировал наскальное изображение и всю дорогу говорил только о нем. Второй раз «луковица» была обнаружена возле торфянистой болотной топи, на плоской каменной плите.
И вот в третий раз тот же загадочный знак.
Шли, держа направление по компасу. Продирались сквозь чащу, потом пошел мелкий кустарник, зеленые разливы брусники и волчьей ягоды. Под ногами то пружинила мягкая торфяная подстилка, прикрытая рыжеватым мхом, то стелился серый, потрескавшийся гранит. Олег внимательно осматривал все встречные камни.
Борис остановился.
— Так нельзя, ребята, — сказал он, тяжело дыша. — Мы черт знает куда забредем. Давайте возвращаться, пока не стемнело.
— Нет, — сказал Олег.
Маленькое озерцо открылось неожиданно за беспорядочным нагромождением валунов. Оно было светло-голубое и формой напоминало подошву. Будто сказочный великан ступил здесь огромной ножищей, а потом вода залила след. Сосны вплотную подступали к озеру. Вокруг стояла такая тишина, что звенело в ушах.
— Ну и глухомань, — сказал Борис. — Забудешь, что есть на свете телевизор.
— По-моему, здесь надо ночевать, — заметил Володя.
Стемнело. В сумерках северной ночи поползли белесые ленты тумана, и лес стал невесомым и призрачным. Студенты лежали в палатке, плотно завернувшись в одеяла.
— Я все думаю об этих знаках на скалах, — сказал Олег. — Каплевидная, обтекаемая форма — указательный знак высокой культуры. Может, более высокой, чем наша… Ведь мы до сих пор обозначаем направление первобытным знаком оперенной стрелы… Ребята, а вдруг здесь была древняя цивилизация? Совершенно неизвестная…
— Куда же она подевалась? — сонно спросил Володя. — Цивилизации не исчезают бесследно.
— А ледниковый период? — возразил Олег. — Великое оледенение начисто смело все следы.
— Послушай-ка, — перебил его Борис. — Ты утром упоминал царя… как там его? Валидол Валидолович, что ли?
— Волотоман Волотоманович.
— Во-во! Не говорил ли он, что по ночам надо спать?
Олегу приснился чудной сон: будто он упрашивал деда из Тарабаровки прочитать былину. Хитрый дед долго не соглашался, а потом сел к телеграфному аппарату и принялся выстукивать былину. Олег не знал азбуки Морзе и сердился. Он проснулся и помотал головой, избавляясь от наваждения. Но металлический стук почему-то не исчез. Он приглушенно доносился из-за палатки.
Олег огляделся. Рядом похрапывал Володя. Вон Светкина белокурая голова на резиновой подушке. А Бориса в палатке не было. Встревоженный Олег встал и откинул входное полотнище. В палатку вполз туман. Олег не удержался и чихнул.
— Что случилось? — Света сразу проснулась. — Ты куда?
— Пойду посмотрю, где Борис. Да ты спи!
Олег вышел из палатки. В предутренней синеватой мгле лес был полон движения. Несильный холодный вете, о гнал клочья тумана, они цеплялись за кусты и стволы сосен. Олег, осторожно ступая, пошел на звук. Вдруг возле нагромождения валунов он увидел человеческую фигуру. Это был Борис. Он бил чем-то металлическим по валуну.
Олег тихонько подошел ближе и увидел на валуне свежевысеченную «каплю». Так вот оно что!
— Ау, мальчики! — раздался Светин голос.
Борис выронил молоток и зубило. Подошли Света и Володя.
— Поймали, черти, — сказал, ухмыляясь, Борис.
Володя изумленно посмотрел на «каплю» и захохотал.
— Колоссальная хохма, — выдавил он сквозь смех. — А я… все думаю, почему мой молоток оказался в Светкином рюкзаке…
— В темноте перепутал, — сказал Борис. — Каюсь, братцы, те три знака я для смеху вырубил. Старался. Землей затирал для древности. Самому надоело, но сегодня необходимость заставила. Надо, думаю, повернуть «каплю» на обратный путь. Чтоб не блуждать зря по лесу… А то вы тут уже и древнюю цивилизацию выдумали. Я, правда, имел в виду пришельцев из космоса…
Все смеялись, кроме Олега. Вид у него был подавленный.
— Кретин! — сердито бросил он Борису и пошел в палатку.
— Ой, что это? Смотрите, ребята! — воскликнула Света.
Там, где седые валуны уходили в воду, на ее темно-серой поверхности переливалось и мерцало световое пятно.
— Как будто фонарь под водой горит, — проговорил Борис. — Это уж не моя работа…
Утро выдалось теплое, даже солнечное. Света растопила в консервной банке кусок свиного сала, и Борис начал тщательно мазать Володю, изо всех сил втирая жир в кожу.
— Маленько пощипывает, соленое, — сказал Володя. — Авторитеты рекомендуют для этого моржовый жир. Ну, ничего.
Он обвязался концом веревки и решительно вошел в воду.
— Ух, черт! Холодная! — вырвалось у него.
Место оказалось глубокое. Володя нырнул, Борис потравливал веревку вслед. Через минуту Володя вынырнул, тяжело дыша.
— Ну! — закричала Света. — Долго ты будешь отфыркиваться? Вылезай, замерзнешь!
Володя шумно вдохнул воздух, перевернулся в воде, на мгновение показав пятки, и исчез.
