Мое увлечение Землей и несколько научных работ, посвященных традициям землян, видимо, обратили на меня внимание Органов Авторитетности, и мне было поручено раскрытие этой земной тайны. Я не сразу принял предложение, хотя выполнение самого поручения казалось мне очень простым. Земляне не передают информации непосредственно мозгу, как это делается на Венере; они пользуются дополнительно подключаемой искусственной памятью. Что может быть проще, чем внимательно покопаться в содержащейся в электронной памяти информации и соответствующим образом интерпретировать ее…
Так мне казалось перед отлетом. Однако врученная мне в дирекции земного отеля память заставила меня попотеть. Старательно копаясь в информациях, я напрасно потерял несколько часов и, наконец, решил соединиться с дирекцией. На экране появилось уже знакомое улыбающееся лицо служащего.
— Что угодно?
— Прошу сменить мне память! — попросил я. — Эта недозаряжена.
На лице служащего появилось выражение удивления, смешанного с сожалением.
— Памяти для космических гостей заряжаются специально расширенным объемом сведений и троекратно проверяются.
— В таком случае прошу дать мне земную память.
Моя просьба явно удивила служащего.
— Земных программ памяти чрезвычайно много. Опасаюсь, что в большинстве своем они не особенно интересны для туристов. Однако если вы этого желаете, мы доставим вам память из запасов, приготовленных для участников ежегодной конференции Исследователей Вымерших Животных.
Следующие несколько часов я старательно считывал записанные в новой памяти рефераты о лошади как тягловом животном, о неизвестных мне даже понаслышке животных, именуемых «блохи» и живших., видимо, в ту же эпоху, что и мамонты. Когда, наконец, я добрался до информации организационного порядка и узнал, что будет подано к столу на торжественном обеде, я сдался: чтение следующих сообщений я рассматривал как пустую трату времени. Надо было что-то предпринять, что-то решить… Но что?
После некоторого раздумья я пришел к выводу: надо будет добраться до памяти обыкновенного землянина, который ввиду своей постоянной жизни на Старой Планете способен к восприятию состояния счастья. Однако мой план было не так просто реализовать. Невозможно было вообразить, что первый встречный землянин одолжит свою память чужаку из космоса. Надо было с кем-нибудь подружиться, а чтобы подружиться — надо познакомиться. Но как?
Рассчитывая на случайность, я вышел на улицу и тут же забыл о порученном мне деле.
Хотя наши датчики ощущений позволяли нам достаточно точно и технически безупречно представить себе земные города, непосредственно воспринятые мною впечатления были совершенно другими, абсолютно другими. На Венере земное строительство казалось смешным, странным и устаревшим: как можно тратить драгоценную площадь освещения, строя дома на поверхности планеты, вместо того чтобы размещать их под поверхностью? На Земле же огромные и одновременно легкие здания, которые вращаются вокруг своей оси вслед за Солнцем, показались мне прекрасным решением. Через минуту я даже стал понимать, почему земляне не особенно стремятся к туристским посещениям Венеры: для них, воспитанных в настоящих лучах Солнца, наши подземные города с искусственным освещением должны были казаться гигантскими норами. Во всяком случае, меня уже не поражали вещи, которые до этого я рассматривал, как остатки прошлого: подвижные тротуары, переполненные толпами пешеходов, и вагончики городской дороги, подвешенные на рельсах.
Растерявшись от оживленного уличного движения, я встал не на тот тротуар, и меня тут же сбросило на землю. Рядом потирала ушибленную руку девушка, с которой я так неожиданно столкнулся. Мы поднялись, укоризненно глядя друг на друга. Зная о вошедшей в поговорку галантности по отношению к женщинам, я старался подыскать слова извинения. Увы! Память участников конференции Исследователей Вымерших Животных все время подсказывала мне выражения, меньше всего подходящие к данному моменту: «Мой глубокоуважаемый предшественник простит мне, если я…», «Любезный оппонент изволил забыть, что…» Окончательно отчаявшись, я произнес несколько подобных фраз. Это сначала повергло девушку в дикое изумление, а потом привело в неудержимое веселье. Я почувствовал весь комизм положения и неожиданно для себя также рассмеялся от всего сердца.
Так у меня завязалось знакомство с Аней — самой прелестной землянкой, какую только мне приходилось встречать. Ее глаза были, как весеннее небо (оттенок, известный только на Старой Планете). Волосы цвета спелой пшеницы, которую, кстати, Аня не замедлила мне показать во время первой же экскурсии в резервацию древних растений. Гордая своей планетой, Аня старалась как можно больше успеть показать мне за то короткое время, которым я располагал. Таким образом, мы посетили старые города с их узкими, тенистыми ущельями улиц, с их вздымающимися многоэтажными домами и висячими садами — воплощением древней человеческой мечты; мы пролетали по воздуху над обширными районами заводов- автоматов и опускались на дно океана, чтобы осмотреть подводные рудники, плантации и питомники. Однажды мы сели в ракету, чтобы осмотреть расположенный где-то в Центральной Европе зоологический сад — резервацию ненужных животных. Наконец-то я собственными глазами увидел лошадей, собак и кошек — символы древней жизни, так хорошо знакомые мне по рассказам прадеда.
Между прочим, эта экскурсия принесла мне особое удовлетворение. Используя специальную память Исследователей Вымерших Животных, я блистал эрудицией, богатство и точность которой привели Аню в изумление. Вначале она пыталась не показывать своего удивления, но любопытство — это ставшее уже поговоркой свойство женщин Земли — взяло верх. Она захотела сама прочесть то, что было записано в используемой мною памяти. Разве можно отказать женщине? Нет! Я был уже весь во власти земных традиций!
Кончилось тем, что мы обменялись шлемами памяти. О небо! И как я сразу не сообразил, что мне представляется неповторимая возможность. Память землянки! То, о чем я мечтал, пришло совершенно неожиданно. Я начал лихорадочно просматривать записи. «Классики средневековья: Бальзак, Толстой, Хемингуэй…» Аня была филологом. Это облегчало положение. Я быстренько пролетел сквозь лабиринт специальной информации, чтобы добраться, наконец, до отдела повседневной жизни. Прочел: «Обслуживание виратора: 1. Нажать кнопку с надписью «калибрация…» Дальше! «Рецепт сырника по- ставропольски: на кило белого творога взять десять яиц, полкилограмма сахара, пол-литра молока…» Нет, не то. Может быть, во временной памяти? «Спросить у Марыси, где она достала такой хорошенький гарнилон на платье…» Я покраснел: информация становилась слишком интимной, чтобы можно было читать дальше, не опасаясь совершить бестактность.
Аня заметила мое замешательство, но истолковала это по-другому.
— Тебя что-нибудь беспокоит? — спросила она. — Может быть, плохо чувствуешь себя в земном климате?
Этот вопрос дал мне возможность выбраться из неприятного положения.
— Ничего особенного, — ответил я, — небольшая психическая депрессия, причину которой в данный момент трудно установить. Возможно, результат отсутствия профилактических облучений, к которым я привык как житель Венеры. Достаточно лишить венерианина облучений, чтобы тут же выступили признаки сомнений, экзальтации и других помех и нарушений психического равновесия. Вы еще не ввели у себя подобных облучений?
— Нет, — вздохнула она. — Наши психологи утверждают, что надо пользоваться ПВН.
— Я не слышал об этом изобретении.
— ПВН, — сказала Аня, — это Программа Возбуждения Настроений. О ней начали думать довольно давно, еще во времена так называемого «алкогольного наводнения», однако ввели только несколько лет назад.
Мы шли, держась за руки, и я неожиданно почувствовал, как мне это приятно.
— ПВН передается централизованно через стационарные спутники, — говорила она, а я, делая вид, будто внимательно слушаю, всматривался в ее тонкий, чистый профиль. — Благодаря этому, имея при себе карманный приемник, каждый может принять программу. В зависимости от того, какой род музыки и какие изображения выберешь, через несколько минут приема ты уже весел или серьезен, чувствуешь наплыв энергии или, наоборот, тебе хочется спать. Лично я всегда пользуюсь этим: настраиваюсь на отличное настроение и потом уже все время чувствую себя прекрасно. Может быть, что-нибудь принять и тебе? — спросила она, вынимая из сумочки маленькую плоскую коробочку.
