утробы Гнилой трясины послышался вой одинокого волка. Серый хищник спешил убраться с дороги - ему не улыбалось встретиться на болотистой тропинке с отрядом разъяренных зомбов.
Здесь, на узкой полоске тощих сосенок и берез, мертвецы встретились с хомункулюсами.
Несколько часов подряд слуги и любовники Хатланиэллы бежали по тракту. Дорога не удивляла безлюдностью: большинство местных жителей либо праздновали в столице, либо убрались чем подальше от короля и всех его проблем со спятившим светилом.
Без каких-либо вопросов и даже не встретившись с регулярными патрулями Преогара, хомункулюсы приблизились к Тухлой роще. Они бежали без устали, хотя поднявшееся светило потихоньку высасывало из них колдовские соки. Голубая ряса епископа по-прежнему мелькала впереди. На нее и ориентировались отстающие. Королевские советники, знатные воины и мудрецы неслись следом за толстым Шруханом. Без остановки и отдыха, без малейшей передышки, они топтали каменную дорогу с пониманием: если не пой мают Силу ритуала, то поймают смерть. Леди Хатли не простит невыполненных задач. Если приказано убить Эквитея и начать Лабораторную Работу - значит так и будет. Иначе место им на свалке.
Епископ настиг Тьму около края Тухлой рощи. Черный хвост зазевался на миг, словно размышляя, огибать лес или убегать среди деревьев. А Шрухан изловчился, и потные пальчики сомкнулись на отростке Силы.
– Все, Тьма! Добегалась! - довольно сказал он.
Пот заливал лицо покойного священнослужителя, но оно светилось искренней радостью. Поймал! Частый топот множества ног знаменовал прибытие остальных приспешников Хатланиэллы.
– Поздравляю, - сухо приветствовал Шрухана королевский советник. - Не мог сделать этого еще под землей?
Епископ ответил взглядом исподлобья. Зубы скрипнули, из уголка искривленного рта показалась ниточка зеленоватой слюны.
– Как смеешь ты, Третий, укорять меня в чем-либо?
– Я…
– Ты должен был не дать Эквитею уйти! - хриплый голос Шрухана, казалось, сковал советника по рукам и ногам.
Мельпон стоял, понуривши голову, и рассматривал кончики сапог.
– Если бы ты не выпустил короля из замка, - продолжил епископ, - нам не пришлось бы делать этот забег на выносливость! И Тьма не потеряла бы столько Силы. Смотри - она едва дышит!
Шрухан сунул под нос советника черный трепыхающийся лоскут. Бесформенная Сила едва дышала. Но все же ее хватало для сотворения Круга.
– Я не виноват, что Эквитей не ужинал во дворце, - попытался оправдаться Мельпон. - Повар имел четкие указания - не выпустить монарха из кухни…
Епископ прищурился и сверлил его взглядом.
– Но ели только спутники, - продолжил Мельпон.
– Им ты не догадался подсыпать яду? - вкрадчиво спросил Шрухан. - Или снотворного, на худой конец? Ведь если бы они уснули, Эквитей не смог бы двинуться в путь.
– Вот тут я точно виноват, - еще больше понурился королевский советник. - Не подумал…
– Ты думал за короля! - епископ ткнул в грудь советника мясистым кулачком. - А после смерти Первого за тебя думаю я!
– Но вы же не дали такого приказа, - выкрутился Мельпон.
Шрухан проигнорировал собеседника. Он придвинулся поближе к советнику и привстал на цыпочки. Его лицо, вернее - чело, приблизилось к подбородку Мельпона.
– Чтобы ты, - угрожающе проговорил епископ. - Никогда! Больше! Не смел усомниться во мне! Понял?!
Советник кивнул и судорожно подвигал кадыком. Он понимал, что Шрухану плевать на неукомплектованность Круга. Еще раз нарвешься - мигом развоплотит. И почему королева даровала такую возможность только епископу, а не ему, Мельпону?
Священнослужитель тем временем погонял Тьму между пальцами. Потискал, словно разминает затвердевшую лепешку. Пробубнил что-то под нос, взмахнул руками. Угольная дуга расплескалась между пальцами, образовала выпуклый контур. По ее краям вспыхнули черные огоньки. Воздух затрещал, будто в сильный мороз. Потянулся маслянистый дымок ядовито-желтого цвета. Так заливают расплавленный металл в каменную заготовку. Так рождается оружие, приобретает форму, крепчает.
Заклинание Шрухана наливалось силой. Все вокруг остановилось: замолкла листва близкого леса, ветер затих. Казалось, даже солнце на несколько мгновений прекратило бешеную пляску и замерло над горизонтом, так и не докатившись до полудня.
Войди же в нас Сила, войди поскорей,
Наполни нас мощью, любовью.
Познай своих мертвых всесильных детей -
Зальем этот мир мы горячею кровью.
Епископ запел длинную заклинательную песню. Змея первозданной Тьмы, призванная из Мрачных Подземелий, угольной змеей зависла над его ладонями. Она шевелила бесформенной головой, в которой жил вечный ужас, кивала ею в такт каждому изменению интонации священнослужителя. Заклинание было очень долгим и скучным. В нем говорилось и про убийство Эквитей, и про Лабораторную Работу Бабы, матери Хатланиэллы, и даже про какой-то неведомый эксперимент. Внимательный слушатель смог бы узнать даже о появлении на этих землях самого Императора. Стихи рассказывали про сломанный клинок первого правителя целого мира, про то как меч властелина упал в океан и превратился в остров. Про то как обросшее землей и скалами оружие с тех пор зовется Островом Сломанного Клинка.
Хомункулюсы открыто скучали, они уже не раз слышали эти слова. Только новички Герт и Трупсий с раскрытыми ртами внимали напевам епископа. Они впервые слышали о пришествии Императора и о том как Он подчинил себе земли и все что под землями. Тьма из Мрачных Подземелий склонилась перед Ним, скрылась сама в себе. И не показывалась под солнцем пока ее не вызвала леди Хатли. А еще рыцарь и бард узнали о сотворении мира, и о том, как первозданная Тьма царила над здешним миром еще до прихода Творцов и их проклятой магии. Ведь именно колдовство древних богов грозит обрушить солнце на землю. Им, хомункулюсам могущественной королевы надлежит схлестнуться в бою с Законом Творцов. И победить, чтобы Хатланиэлла смогла править всем живыми и мертвыми, а Баба, ее мать, наконец закончила многолетнюю Лабораторную Работу.
Герт совершенно ничего не понимал. Его не интересовали никакие сакральные знаки и мелодичные рифмы, срывавшиеся с уст епископа. Он даже почти не прислушивался к саге о похождениях Императора. Больше всего Красавчика занимала леди Хатли. Дрянная особа, хотя такая привлекательная. Надурила его, понимаешь, заморочила голову. А он, дурак, поверил, что станет равноправным королем и будет восседать на престоле вместе с ней.
'Да некоторые девки почестнее! - думал рыцарь. - И покрасивше…'
Внезапно невидимый кулак сжал его в мощных пальцах. Герт завизжал, словно маленькая девочка, и попытался сопротивляться. Но ребра сдавливало раскаленными пальцами, в ушах громыхали оглушающие барабаны. Глаза подернуло кровавой паволокой, вены на лбу вздулись. Затрещала эмаль на зубах, когда судорогой свело челюсти.
– Больше не буду так думать о тебе… королева… - едва выдохнул Красавчик, полагая, что Хатланиэлла покарала его за крамольные мысли.
Но затем он увидел, что остальные хомункулюсы выглядят также как он: вытаращенные глаза, скрюченные пальцы, подернутые судорогой губы. Заклинание Шрухана ударило по всем.
Епископ даже не замечал боли. Что там какие-то мелочи? Он твердо стоял, широко расставив толстые ножки. Тьма увеличилась, превратилась в громадный разорванный круг. Темнота бурлила в ободке этого круга, внутри кипел раскаленный воздух. Толстая змея Тьмы приоткрыла хищную пасть и вонзилась епископу в левый висок. Спустя миг она вырвалась из правого виска, выплюнув несколько капелек
