И сразу же ответил сам себе. Только на этот раз его голос походил, скорее, на безличный голос Юлиаскуза Шапошникова, одного из самых известных и нелюбимых дикторов Валибура. Механический и скрипучий, совершенно не похожий на хриплый бас Толстяка. Видимо, это ответил мышехвост.
– Ты будешь послушной свинкой. Я знаю… Ты послужишь госпоже, а потом отдашь ей свою жизнь. Я знаю… Твоя смерть позволит леди завладеть этим миром и даже спасти его от разрушения солнца. Я знаю…
– Отпусти, - взмолился кабан.
Но колдовской артефакт неумолимо бросил его в новый прыжок. Трешка с разгону повторно трахнулся пятаком о ствол дерева. Бедный дуб протестующе заскрипел, но поддался. Корни с оглушительным всхлипом выдрались из влажного грунта. Несколько мгновений дерево еще постояло, затем завалилось на бок. Зашелестели ветки, раздался громкий стук и всплеск воды - крона оказалась в трясине.
– Крудробус питторгский! - грязнейшим образом выругалась Хатланиэлла. Она даже не подозревала, что это оскорбительное ругательство, услышанное когда-то от матери, берет начало в валибурском диалекте Большого Мира.
Королева подскочила к свину и изо всех сил пнула его под ребра. Толстяк, конечно же, никакой боли не ощутил - слишком большой запас жира. Но мышехвост заставил его застонать. Он понимал, что госпоже необходимо успокоиться.
– Вот, - довольно произнесла леди Хатли. - Уже получше, раб! Идем!
Не обращая внимания на сломанный нос, Хатланиэлла повернула дверную ручку и приоткрыла проход. В воздухе образовалось прямоугольное пятно, откуда сочился серебристый туман.
– Вот мы почти и пришли, - счастливой детской улыбкой расцвела королева. - За мной.
Кабан поднялся и потрусил следом. За ним, таща на себе связанную принцессу, поковыляла старуха.
Они прошли по какому-то серому коридору с волнистыми стенами. Вокруг шелестели верхушки деревьев, под ногами сначала плескалось болото, шумела полноводная река. Они проносились мимо, на такой скорости, словно бы путешественники передвигались на гоночной повозке или фитильмобиле. Конечно же, валибурской магитехники в Преогаре не водилось, но почему-то именно о фитильмобилях подумал Трешка.
Спустя лишь миг королева приоткрыла вторую дверь, которая находилась на другом конце коридора.
В распахнутую настежь створку устремились пляшущие солнечные лучи, разгоняя полумрак болота. За дверью шелестел хвойный лес. На небольшой полянке блестел выкрашенный свежей эмалью добротный деревянный дом. Сбоку, на изумрудном пастбище у склона горы ерошилась сочная трава. Ее лениво дегустировало стадо толстеньких овечек. Во дворе дома, за редким частоколом из сосновых досок, лаяла большая мохнатая собака.
– Родимый домик! - по-детски взвизгнула ведьма.
– Ты и в самом деле хочешь управлять миром? - поинтересовалась Прудди, бережно опуская Мэлами на шелковистую траву.
– Да, - мечтательно ответила леди Хатли. - Пусть сперва только хомункулюсы разорвут на куски Эквитея.
– А дальше? - полюбопытствовала фрейлина. - Дальше что делать будешь?
– Дальше убью свою мать и расправлюсь с этим жалким отродьем, - королева кивнула в сторону лежащей принцессы.
– Откуда такие мысли, девочка? - родительским тоном вдруг пожурила королеву старуха. - Неужели мать научила?
– Какое там? - хмыкнула Хатланиэлла. - Мама притворяется добрейшим человеком, несмотря что колдунья. - Это я сама.
– Понятно, - горько констатировала Прудди. - Стало быть, собираешься Бабу со свету свести?
– Ага.
– Не могу поверить, что это моя плоть и кровь, - посетовала фрейлина, уставившись в никуда печальным взглядом.
– О чем ты, глупая прислуга? У тебя детей никогда не водилось. Какая плоть, какая кровь? - королева выглядела озадаченной.
– Ты меня подобными заявлениями в гроб сведешь, доченька, - ответила Прудди.
Хатланиэлла ахнула и побледнела, пятясь и упираясь о твердый бок Толстяка.
Принцесса ничего не видела, мешала повязка. А посмотреть было на что. Лицо старухи вдруг начало изменяться, расплываться словно горящая свеча. Морщины разгладились, прищуренные глаза превратились в маленькие щелочки, губы слегка напухли, а нос-картошка вытянулся и загнулся к низу. Худая бабка внезапно раздалась в плечах и изрядно потолстела в талии. К тому же она стала выше почти на полголовы от роста фрейлины.
– Мама? - не то взвизгнула, не то кашлянула леди Хатли.
– Убить меня решила? - скорее язвительно утвердила, чем спросила Баба. - Родную мать?
– Ведь я же пошутила, - королева попыталась улыбнуться, но губы не послушались. Удалось выдавить какое-то подобие кривой ухмылки, которое лучше подошло бы королевскому палачу чем самой Хатланиэлле.
– Пошутила… Может, дать тебе то самое, что хотела сделать со мной?
Королева бочком отодвигалась поближе к двери Прокола.
– Вот ты меня корила, что я твоего ребенка в Симимини не загребла. А я ведь это для тебя сделала, - продолжила старуха. - Нет ничего на свете лучше, чем жить и видеть как растут твои дети.
– Конечно, - медово пропела леди Хатли.
– И мне пришлось баловать твою дочку, почти не играя со своей, - в голосе Бабы-Прудди сквозила смертельная усталость. - А еще я тебе помогала, изредка прятала концы в воду, когда ты нечаянно оставляла за собой трупы неудавшихся хомункулюсов.
– Так я ведь твои приказания выполняла. Готовила почву, так сказать…
– Ты помнишь, зачем мне твои любовники?
– Помню все до последнего слова! - горячо выпалила Хатланиэлла. Она подключила все свое театральное искусство, чтобы заморочить Бабе голову. А сама потихоньку придвигалась к заветной двери Прокола в пространстве. Мышехвост получил телепатический приказ и тоже пятился к приоткрытой двери.
– В моих приказаниях когда-нибудь говорилось о гибели мира? - прищурилась старуха. - Или о том, что надо всех без разбору убивать?
– Нет, мамочка. Ты говорила выбрать самых плохих людей страны и превратить их в хомункулюсов. Чтобы они стали магенератором для испытательной раторной работы.
– Лабораторной, - поправила Прудди. - Лабораторной работы, которую мне надлежало закончить еще тысячелетие назад! Эх, если бы не умер мой любимый муж…
– А еще, - королева уже стояла почти на пороге, потому позволила себе расслабиться. - Я помню, что суть работы была - открыть секрет полного магического инунитета.
– Иммунитета, - опять поправила старуха. - Кто тебя учил, глупую такую?
– Ты, мамочка, - леди Хатли завела руку за спину и ощутила в ладони ручку двери. - Прости, если я что-то забыла.
– Никогда не думала, - изрекла старуха скорее для себя чем для дочери, - что из тебя получится такая нелюдь. Ведь у нас одинаковые и плоть, и кровь, и даже ДНК.
– Дэнка? - стало любопытно королеве.
– Даже не пытайся понять эту аббревиатуру, - махнула Баба сморщенной рукой. - Тебе не понять смысла ни слова 'ДНК', ни даже 'аббревиатура'.
– Конечно-конечно, - уверила Хатланиэлла.
Мышехвост по мысленной команде начал источать накопленную за сутки энергию. Королева готовилась атаковать свою родственницу, а если не получится - бежать через Прокол.
– Даже не пытайся, - суха бросила старуха. - Той наивной няньки больше нет, я сбросила ее Личину. А в
