Он хотел облокотиться о столешницу, но привычно промахнулся и едва не ударился разбитым носом о край стола. Никто из конвоиров даже не сделал попытки помочь бедняге.
Веяло от графа преотвратнейше. Запах маскирующего одеколона почти растворился в алкогольных «выхлопах», и в ресторане все отчетливей проступал демонский дух. Как бы присутствующие не догадались, что пьяный вороноборотень – на самом деле ряженый демон. Могли возникнуть ненужные вопросы…
– Все пьем, дражайший Баглентайт? – спросил я, закрывая за собой стеклянную дверь ресторана.
– А что делать? Статуэтку ведь еще не нашли.
У пьяниц есть замечательная черта: объяснять свое пьянство малейшими проблемами.
– Можно подумать, вы бросите поглощение амброзиума, когда я суну окаменелого Аркшона вам в руки.
Граф потупился.
Пьянчуга, как и ожидалось, восседал на мягкой подушке перед низким столиком, уставленным бутылками и закусками. За соседним столом, прямые как палки, сидели матросы. Они сдержанно кивнули мне, не отводя взгляда от своего «клиента».
Только теперь, приглядевшись, я заметил, что желтокожие работники парома, одетые в военные тельняшки с сине-белыми кругами, относятся к расе русалкиных. Эти – им только денег дай – будут исполнять твои распоряжения с невероятной ретивостью и преданностью. Вот повезло! Ни за что не отпустят Баглентайта.
Ресторан, в отличие от кубрика, не предназначался для персонала парома. Из дальнего угла на матросов недобро поглядывал охранник. Впрочем, он молчал и не делал попыток выпроводить неожиданных гостей – граф дра’Амор щедро платил как за себя, так и за соглядатаев.
Большой просторный зал был практически безлюдным. У длинной стойки, покрытой широкой алой скатертью, скучали несколько представительниц бесхитростной профессии. Из десятка столиков и диванов- подушек, покрытых и обитых алой же тканью, занятыми оказались только три. Кроме графа и матросов здесь обедала парочка тощих овцоборотней юного возраста: девица и парень-баран лет восьмидесяти.
Матросы отдали мне честь и спросили, желаю ли я и дальше пользоваться их услугами.
– Смотрите, чтобы этот… не утонул по пьяному делу, – сказал я, указывая на Баглентайта.
Молодой баран скользнул по мне скучающим взглядом. Отвернулся, активно работая челюстями и поглощая какую-то зелень. А вот овечка посмотрела весьма заинтересованно. Кажется, она подмигнула.
Я не стал отвечать взаимностью. Не люблю такие вытянутые личики и выпуклые глаза – будто она всегда в печали.
Но девица не сдалась. Она что-то шепнула своему кавалеру (брату?) и поднялась. Подошла ко мне, круто виляя костлявыми бедрами, едва видимыми под толстой серой тканью неизвестного происхождения. Как бы мне ни хотелось рассмотреть, но упругой колеблющейся груди под платьем тоже не обнаружилось. Невзрачная девушка, в тон своей одежде.
Когда девица подошла ко мне, я все еще стоял над столиком Баглентайта.
– Желаю приятного дня, – поздоровалась овечка.
– И вам того же, – не слишком любезничая, ответил я. Мне совершенно не хотелось знакомиться со столь непримечательной особой. Официантки, да и размалеванные проститутки, выглядели куда симпатичней. – Простите, но если хотите познакомиться – у меня нет подходящего времени для этого. Как видите – дела…
– А вы неразговорчивы, господин Ходжа, – блеющим голоском пропела незнакомка. И откуда она узнала мое имя? – Мне рассказывали о вас много интересного. И во всех историях фигурировала ваша слабость к женщинам и привычка поболтать.
Признаться, Госпожа Невзрачность меня заинтриговала.
Конечно, она могла слышать о славном Ходже Наследи – самом известном пожирателе девичьих сердец. Но как узнала в лицо? Ведь в городских легендах я фигурирую едва ли не в образе длинноволосого полубога; живот в характерных кубиках, отрыгиваю туалетной водой «от-кутюр», а мочусь – так вообще одеколоном; и еще от одного моего взгляда девицы пачками падают в постель. Признаюсь: большинство сказок о себе придумал я сам. И самолично распространил их по городу. Репутация, как понимаете, требует некоторых усилий. Но ни в одной из «уток» про Ходжу не описывалась моя настоящая внешность.
Мне слабо верилось в совпадения. Кажется, девушка-овечка поджидала меня в ресторане. Вот только зачем? Еще одна клиентка?
– Налейте даме выпить! – дрожащим голосом едва выдавил Баглентайт. Он набрался амброзиума до такой степени, что вино едва не лезло из всех его пор.
– У вас ко мне дело, милейшая? – спросил я девицу, не обращая внимания на слабо копошащегося посла. – Чем обязан?
– Господин Наследи, вы не собираетесь меня соблазнять? – картинно удивилась Мадам Невзрачность (ни один театр никогда бы не взял ее на работу; разве что полы подметать).
– А вы напрашиваетесь?
Диалог перестал забавлять. В моей груди назревала нервозность. Да кто она такая, чтобы так ко мне обращаться?
Ну да, ну да. Если бы ко мне подплыла красивая девушка, обладающая симпатичным задком и прочими прелестями, я бы растекся перед ней, как эльфийское масло под лампой. Но, увы, незнакомка не блистала ни фасадом, ни тылом, ни профилем.
– Позвольте поговорить с вами наедине, – предложила собеседница, многозначительно глядя то на меня, то на графа. – У меня есть для вас очень важное сообщение.
– Хочу в сортир! – вдруг отозвался дра’Амор. – Пи-пи-пи-пи!
Я поморщился и подхватил девицу под руку. Взглядом приказал матросам, чтобы отвели посла в указанное место.
– Как вас зовут? – спросил я незнакомку, когда мы вышли на благоухающий йодом морской воздух.
– Разве это важно? – хихикнула овечка, прижимаясь всем телом ко мне.
Мой локоть уперся в твердые ребра собеседницы. Меня передернуло.
– Что у вас за сообщение?
– Давайте прогуляемся. За нами могут следить.
– Дурацкие игры в шпионов, – пробормотал я.
Девица повела меня на нижнюю палубу. Я терзался в догадках. Что может поведать эта странная дама? Неужели какие-то подробности убийства Длинного?
Длинный!
Я едва не вскричал, внезапно вспомнив короткий диалог со старушкой. Она рассказывала, что в банде, к которой принадлежали Гопис, Бримуль и Хруст, также числились овцоборотни! То есть девушки-овцы и инфантильные пареньки той же породы, не так уж и часто встречающейся в Валибуре.
Зачем девица подошла ко мне в ресторане? Судя по заинтересованному взгляду, она явно знала не только меня, но и графа.
Грязная подстилка демонов!
Мне удалось не выдать свою догадку. Я только скрипнул зубами, сделав вид, что оступился на покачивающейся палубе.
– И не думал, что на море бывает так холодно. – Мои плечи проделали неуверенное движение. Лично я придавал ему значение – «поежиться». Поняла ли девица, меня не интересовало.
– Да что вы, Ходжа, – удивилась овечка, не сводя с меня странного – очень странного! – взгляда. – Посмотрите – оба солнца полыхают как сумасшедшие. У вас на лбу испарина, а вы говорите – холодно.
– Морская болезнь, – пробормотал я, как можно более деликатно выскальзывая из цепких пальчиков девицы. – Прошу меня простить, извинить и миловать. Подождите здесь две минутки. А я сбегаю в каюту и приоденусь в плащ.
– Какой?.. – воскликнула незнакомка, высоко подняв брови.
– Любимый! – Я понесся обратно, размахивая полами того самого плаща, который якобы собирался захватить.
По трапу обратно на верхнюю палубу. По узкому коридору мимо вывески «Ресторан для высоких».
