русские доходили до Перекопа, Лызлов приводит рассказ «Степенной книги» об отправке в 1491 г. русских войск на помощь Менгли-Гирею в Крым. Он приводит факт совместных действий Москвы и Крыма против Литвы (1499 г.), золотоордынских ханов (1501 г.), Польши и т. д.
К 20-м гг. XVI в. Лызлов относит вмешательство Крыма во внутренние дела Казанского ханства, что, по его мнению, осложнило борьбу Руси за Казань. Эту же мысль Лызлов подкрепляет и рассказом о троекратных попытках крымцев подойти к Москве. Немаловажную роль в борьбе с Крымом он отводит позиции ногаев, которые «поддашася на государево имя» (очевидно, Лызлов имел в виду принесение шертной грамоты князем Исмаилом, когда царь пожаловал «ногайских мурз и атаманов с казаками» 15).
Основываясь на «Польских историях», Лызлов подробно останавливается на совместной борьбе русских войск и запорожских казаков против татар Крыма.
Представляет интерес описание Лызловым военных столкновений Крыма с Россией в 50-х гг. XVI в., действий речных десантов, не нашедших достаточно подробного отражения даже в советской историографии (сражения 1555, 1556 и 1559 гг.). Автор не мог, конечно, поставить в зависимость крымские набеги 60-х гг. от хода Ливонской войны. Историографический интерес представляют также освещение Лызловым взаимоотношений России с Крымом в 80-90-х гг. XVI в. Автор перечисляет наиболее крупные сражения с крымскими татарами в последней четв. XVI в.: набег на г. Крапивну в 1587 г. и набег в 1591 г. хана Гази-Гирея (Казы-Гирея, 1588-1607 гг.) под Москву, о котором отсутствуют сведения в турецко- татарских источниках 16.
Автор упоминает о новой системе военной службы в России: набор «даточных» людей, создание дворянских полков, присылаемых «по выбору» из городов, а также призывах стрельцов и т. д. Эти сведения взяты, очевидно, из Дворцовых разрядов. Помимо ранее построенных Ливен, Курска, Кром (упущен Воронеж), в 90-е гг. были основаны крепости Белгород, Оскол, Валуйки 17. Лызлов указывает, что с кон. XVI в. благодаря принятым мерам {371} (сооружению укреплений и новому порядку службы) набеги крымских татар уменьшились и дальше тульских пределов не доходили. Любопытно заключение, которым автор завершает повествование: «…даже до нынешних времен ин люботрудник да потщится написати (о крымских татарах) и в память будущим родом подати!»
Следует отметить, что как только Лызлов отходил от изложения событий по летописи и сочинению А. М. Курбского и начинал придерживаться «Хроники…» Стрыйковского, он впадал в ошибки (в датах, именах и фактах).
Разделы о Крымском ханстве в «Скифской истории» имеют и политическое, и историографическое значение, так как в конце XVII в. оно было проводником агрессивных устремлений Порты против России. Кроме отрывочных летописных сведений, на русском языке до Лызлова не существовало обстоятельного рассказа о Крымском ханстве. Автор предрек скорый конец последнего осколка Золотой Орды - Крымского (или Перекопского) ханства, которое «хоть и мало, но может много наказати». Автор твердо уверен, что предотвращение крымских набегов - это задача ближайшего будущего.
Центральной темой книги Лызлова явилась борьба европейских народов с турецкими захватами, которая получила наибольшее освещение в разделах, касающихся Турции. В «Скифской истории» ей отводится значительное место (121 л. из 268 л. рукописи), не считая перевода книги Симона Старовольского «Двор султана турецкого» (64 л.). В этих главах А. И. Лызлов освещает следующие вопросы: о мусульманской вере (гл. 4), о расселении турок (гл. 5), о правлении 14 турецких султанов, их завоеваниях, о борьбе против них европейских народов (гл. 6), о государственном устройстве Турции (гл. 7).
А. И. Лызлов дает общие сведения о территориальных владениях Порты. Он очерчивает европейские, азиатские и африканские границы современной ему Оттоманской Порты, упоминает острова, подвластные султанам, перечисляет четыре важнейших города: Константинополь (он ни разу не назвал его Стамбулом или Царь-градом), насчитывавший 7 млн жителей («что может учинити два Парижа, иже во Франции»); Табриз - в 20 тыс. жителей, город бесчисленных богатств, по словам автора; Алеппо - центр мировой торговли на Средиземном море; Каир, откуда товары, прибывшие из Индии, с Черного моря, из Африки, развозятся караванами в другие страны. Почему же для султанов стали возможны такие колоссальные территориальные приобретения? Как неоднократно отмечает Лызлов, это не только «от несогласий государей христианских, которые причины умели они (т. е. турки.-
Залог военных успехов турок Лызлов видит также в воздержании, беспрекословном подчинении своим командирам, которые отдавали распоряжения с помощью жестов, движений руки или лица, строго наказывали за мародерство. В турецкой армии не было страха перед смертью, каждый считал ее карой свыше, которой избежать невозможно. Частые войны тренировали войско. По мнению автора, три качества создали превосходство турецкой армии: большая численность, высокая дисциплина и хорошее вооружение.
Рисуя, по Ботеру и Гваньини, формирование людских сил турецкой армии, Лызлов попутно раскрывает черты военно-ленной системы феодальной Порты.
Во время турецко-персидской войны (кон. XVI в.) было роздано 40 тыс. тимаров. Служилые люди, получавшие лены за службу, составляли основную часть армии. Другой ее частью, по наблюдениям Лызлова, были янычары. Он приводит преуменьшенные цифры об их численности (12-14 тыс. человек). Лызлов отмечает, что на протяжении XVII в. положение янычар подвергалось изменению: в их состав допускались малоазиатские турки, им разрешали жениться, жить в столице, от этого они стали «своевольными и злодеями». Султаны не карали их смертной казнью и сами часто зависели от них. Исходя из этого, Лызлов подвергает сомнению общепринятую точку зрения о янычарах: «…общее есть мнение, якобы крепость сил турецких содержалась в том янычарском воинстве, но сие ложь есть, яко о том хотящий может дочестися во истории». Завершается турецкая военная иерархия пашами, беклер-бегами и сенжаками, избираемыми из среды «жалованных воинств». Таким образом, Лызлов не рассматривает турецкую армию как аморфную массу, а различает отдельные группы воинов (хотя называет и не все).
Так как основой их военной силы Лызлов считал флот и мощную артиллерию, то наличие этого и способствовало, по его мнению, военным успехам турок, «ибо и гигант без обороны и оружия, еще бы и лютейший и сильный был, побежден бывает от отрока, оружие имущего». Указания на роль артиллерии и сильного морского флота у турок могли оказать определенное влияние на современных Лызлову правителей России, особенно в момент подготовки Азовских походов. Огромное значение автор «Скифской истории» придавал также организации войска. Он пишет, что султаны идут на войну имея все, что требуется к «воинскому промыслу».
Военное могущество турок базировалось также на деньгах. В этой связи Лызлов обращает внимание и на различные источ-{373}ники доходов султанов: кроме прямых поступлений в казну, были и косвенные доходы. По убеждению автора, колоссальную прибыль получали «султанские начальники» от ограбления покоренных стран, даже послы других государств не являлись к султану без богатых подарков. Дары подносили полководцы и правители вассальных областей (порой от величины подарка зависело их положение). Анализируя этот вопрос, Лызлов резонно замечает, что доходов в казне султана могло бы быть больше, если бы турки не истощали войной и опустошениями подвластные страны и не приводили «ко убожеству… обще на родство». Таким образом, историк понимал, что могущество государства зависит от благосостояния его населения.
Перечислив греческие владения, отторгнутые султаном Орханом, Лызлов отмечает, что границы
