68 Махомет султан турецкий, совокупяся со бесчисленным воинством, предивным ополчением и страшным движением посуху и поморю прииде под царствующий град.
И первое повеле по всему воинству проповедати, аще одолеют и возмут град, то вся тамошняя сокровища им даны будут. И тако дерзновенных своих учинив, ятся делу.
Повеле делати башни древяныя превыше градских высочайших стрелниц. Такожде валEQ o(ы;ґ), шбнцы, и турEQ o(ы;ґ), и мусты чрез рвы. Еще же соделати мост от Пйры до ГалатEQ o(ы;ґ), две тысящи ступеней, дабы не могла морем помощь приити ко граду. Такожде и тайное подкопание глубочайшее повеле делати.
Царь же Константин со сущими во граде, видев таковая, ни откуду надеющися помощи, на Бога единаго надежду возлагаху и к || нему воздыхания испущаху.
Елико можаху противляхуся турком и изшедши из града бияхуся с ними, не дающи им стенобитных хитростей устрояти и града обступати. Но не возмогоша {197} удержати того, зане силе турецкой тяжцей сущи, яко рещи: «Един бияшеся с тысящею, а два со тмою противных».
И тако преодолен бысть град и окружен ратными, такожде и самая Галата, яко не возможно бяше ни от коея страны приити помощи ко граду.
Сущии же во граде царь, и царица, и патриарх Анастасий со освященным собором и множеством народа, мужей, и жен, и детей, постом и бдением смирившеся, обхождаху святыя церкви, молебная совершающи.
Потом царь непрестанно ездяше около града, укрепляющи стратигов, и воинов, и прочий народ, да не ослабевают противлением на враги, упование возлагающи на Бога.
И повеле велможам и начальником разделити воином градския стены, и стрелницы, и врата; и на местех, отнюду же чаяху приступу, поставити пушки, и пищали, и || колоколы собрания ради воинов. И заповеда им, да кийждо от них хранит свою отделенную часть стен и биются с турки, а из града да не исходят.
Стены же убо градския красотою и высотою аще и по вселенней славни бяху, но нерадением греческих началников промысла и покрова пусты суще, зело обетшаша и ослабеша. Егда же отвсюду турки обседоша град и вся яже на разорение града уготоваша, умыслиша сотворити явный приступ ко граду.
И месяца февруариа в 14 день заповедаша нечестивый пост всему воинству, и быша посту их днем точию, а в нощи питахуся, и пироваху, и друг друга объемлюще целовахуся, яко бы к тому не имуще надежды видетися.
Потом начаша ратовати град ото всех стран и бияхуся со гражданы чрез тринадесять дней непрестанно, не дающе им ни мало починути, и уготовляхуся к приступу. Граждане же крепко бияхуся с турки, кийждо своего отделеннаго места блюдущи.
В четвертый же надесять день после начала брани и по скверном посте их, еже имать быти февруария в 28 день, прежде зари еще, паки сотвориша скверную свою || молитву, начаша в различныя ратныя трубы трубити и литавры бити.
И прикативши пушки и пищали многи, начаша бити по граду, такожде стреляти из ручниц и из луков тмочисленных, яко граждане от безчисленнаго их стреляния не можаху на стенах стояти и укрывшеся ожидаху оных на стены восхождения; инии же противо стреляху ис пушек и из пищалей и многих турков побиваху.
Егда же нечестивии всех людей сбиша со стен, тогда {198} абие воскричавше, все воинство вкупе ото всех стран нападоша на град кричаще и вопиюще, овии с лествицами и турами, инии же со огни различными и прочими стенобитными многими устроении и хитростьми с великим дерзновением приидоша, мнящи внезапу похитити град. Градстии же воини воставше текоша на стены, кийждо на свое место, вопиющи и кричащи на турков, биющися с ними крепко.
Царь же объезжаше по всему граду, понуждаше и увещеваше воинов и народ и обещавая им помощь Божию; и повеле в колокола звонити на собрание людем || по всему граду. Турки же, яко услышаша велий звон, подобящися тому, возглашаху во многия трубы и прочая тмочисленная бранная орудия. И бысть тогда велия и преужасная брань, яко от пушечнаго стреляния, и пищалных гласов, и звуку звоннаго, и от трескоты всякаго оружия от обоих стран бе слышати паче громов многих.
Такожде от гласов, и вопля человеческаго, и слезнаго рыдания жен и детей градских мнетися и земли колебатися тогда, и не бе слышати, еже друг ко другу глаголаше. От множества же огней и стреляния пушек и пищалей от обоих стран дымное курение сгустившися покры град и все воинство, яко не мощно бе видети, кто с ким брань имяше; и от дыму того мнози задыхахуся напрасно падающе умираху. И сечахуся на всех странах града, за руки емлющися.
И пребысть таковая премрачная сеча чрез весь день, донеле же нощная тма раздели воинства и прекрати сечу. И тако турки отъидоша от града во станы своя, оставльши мертвых своих. Градстии же людие от великаго утомления || падоша яко мертвы на землю, егда токмо едини стражи осташася на стенах.
Наутрие же повеле царь собрати мертвых своих и погребсти их. Бяше же число избиенных - единых к греков славных и знаменитых 1740 мужей, а немец и армен да седмисот мужей.
Потом царь з боляры поиде по стенам града, хотя видети ратных своих, и хождаше смотряющи их, от них же ни гласа, ни послушания - вси бо от великаго труда яко мертвы спаша.
Позревши же на страну противных за град, видеша полны рвы трупов турецких, такожде в потоках и на брегах морских велия громады лежаху трупия поганых; и посме‹ти›ша убиенных турков до 18 000. {199}
И повеле царь своим тихо сошедши со стен вся стенобитная устроения, иже осташася от турков под стенами града, огню предати. А сам с патриархом 69, и со всем собором, и з боляры поиде в великую церковь, благодарящи Бога: мняху бо Махомету, видевшу толикое падение своих, во ужасе быти и отступити от града.
Но той зверообразен сый не тако смы-||шляше. И во вторый день посла видети убиенных своих, и возвещено ему бысть о множестве их. Он же посла полки многия взяти трупия, а царь заповеда своим во граде, да не претят того турком никоим оружием, да очистятся рвы и потоки. И тако нечестивии взяша трупия мертвых и пожгоша их.
Но аще и видев нечестивый Махомет, яко ничтоже успе граду, но тщету в людех велику прият, не ослабе обаче в деле своем. Но призвав воинских началников своих, вскоре повеле им, уготовя многи пушки и пищали, привалити ко граду; и всему воинству ити и такожде неослабно прилежати брани, не дающи гражданом ни малыя ослабы.
Царь же Константин с сущими во граде, видев таковое Махометово непреклонное намерение, посылаше поморю и посуху во Амморию, и Венетию, и в прочия страны и островы помощи ради, такожде и к братии своей. Но ни откуду возможе обрести того, зане братия его сами брань с прилежащими си народы имяху; прочии же такожде, || яко и прежде в мысли своей содержа щи, безделных посланных отпущаху.
Яко оттуду ни малыя прииде помощи, един токмо зиновианин князь имянем Зустунйй прииде к Константинополю на помощь на двух караблех и на двух катаргах, имея с собою вооруженных шестьсот мужей храбрых, и проиде сквозе все водное воинство турецкое, и прииде благополучно под стены Константинопольския.
[Сей князь коея бе страны или области, о том не могло обрестися в подтвержение от иных историй иностранных, токмо в российских обретается написано тако. Страны же, или области, или града Зиновии не могох у описателей и историков обрести, но ниже имени таковаго когда во оных странах обношашеся. Но обаче оный князь многославен бе и мужествен, яко сия историа ниже о нем объявити имать. Аще имя его в российских историах невежеством или неискусными писатели изменися, обаче «Достоин делатель мзды своея» - сице и той мужественной муж вечныя славы].
Уведав же царь Константин пришествие || его, и видев его зело возрадовася и воздаде ему честь велию, {200} и прочим пришедшим с ним, ведаше бо его искусна ратника. Той же Зустуней испроси у царя под хранение свое хуждшия места града; придаде же ему царь и своих воинов во исполнение дву тысящ числа.
Он же восприим блюдение града, зело мужественно подвизашеся и дерзновенно и храбро бияшеся с турки, яко не могущим им противитися мужеству его, отстоваху от мест тех, идеже он на стражи бяше, и к
