— Невозможно! Наши стекла разобьются!
— Да лучше умереть! Только бы не быть заживо погребенными! Солнца! Дайте нам солнце!
— Если оно еще существует!
— Впустите к нам солнце, или мы погибнем!
— Кто лег, тот уже не встанет.
— Что это значит? Кто там лег? Пойди узнай, Александр.
— Они мертвецки пьяны! — послышался густой бас.
Аванти вскрикнул и громко скомандовал:
— Все в Солнечную камеру!.
Солнечная камера напоминала мертвецкую. Единственная лампочка бросала зеленоватый фосфорический отблеск на отполированные поверхности конденсаторов солнечной энергии, привыкших купаться в золоте солнечных лучей. Не блестели и градусники и вентиляторы. Воздух казался спертым, насыщенным раздражающим запахом гнили. Трескотня ударов доносилась и сюда.
Аванти и Крафт увидели лишь несколько понурых фигур, тихо пробравшихся наверх.
— Этого быть не может, — шепнул Аванти своему другу великану, державшему его за руку.
— К сожалению, это так. Уильяме и Планетарос напились до того, что свалились с ног. Вот, что я поймал; она ходила по рукам.
Крафт поставил на стол черную бутылку с коротким горлышком и без этикетки.
— Но это же бесчестно! — воскликнул Аванти. — Они все дали слово!
Крафт пожал плечами и ответил:
— Соблазн сильнее всяких обещаний и клятв. Аванти встряхнул бутылку; в ней еще болталось на донышке.
— Александр! Постарайся собрать их всех сюда. Хотя бы тебе пришлось притащить их на руках. Зови всех на «откупорку».
— Что ты собираешься делать, Аванти?
— Разве ты не слышишь? Откупорку!
Крафт вышел. Аванти проверил запасы кианти в кают-компании. Все бутылки, бывшие не под замком, оказались пустыми, но запертый запас, ключ or которого хранился у самого Аванти, остался нетронутым. Теперь надо было постараться выудить всю контрабанду, какая имелась на руках.
Обещанная «откупорка» привлекла в Солнечную камеру всю команду. Крафт приволок тяжелого топорного американца. Эрколэ Сабенэ пробуксировал маленького японца, который цеплялся за него, как лунатик. В общем, трудно было отличить пьяных от трезвых. Совсем охмелевший русский, Новиков, держался на вытяжку, как на параде, тогда как турок Кемаль-бей, никогда в рот не бравший даже разбавленного кианти, едва держался на ногах.
Аванти обвел взглядом все эти серые или бледные, как у привидений, лица и заговорил жестким, твердым тоном:
— Друзья и товарищи! Страсти опрокидывают все законы, а дьявол алкоголя сидит глубже языка, который дает клятвы. Вы нарушили обет, данный вами не мне, а самим себе. И я не собираюсь судить вас. Дадим лучше праздник в честь солнца. Вы правы: если уж нам суждена смерть, то пусть она постигнет нас при свете солнца. Но прежде, чем откупорить окна, вы должны принести все, что у вас еще осталось спиртного, этого «солнца», согревающего вашу кровь. Не утаивайте ничего. Обещайте все принести сюда. Все бутылки на стол для нашей вакханалии в честь Солнца!
Даже совсем или наполовину охмелевшие мозги прояснились. Некоторые тут же на месте повытащили своих возлюбленных утешительниц; другие пошли за спрятанными сокровищами. Перспектива общей попойки подняла настроение, Трезвые помогали искать и носить. Всех окрыляло обещание впустить солнце. Аванти словно вдохнул в них свое мужество.
С тайным содроганием смотрел он на все растущую на столе батарею больших и малых бутылок. Все были без этикеток, все взяты с собой тайком.
Батарея была выставлена. Все с напряжением ждали дальнейшего.
— Откупоривайте! — скомандовал Аванти. — Пробки вон!
Руки заработали. Хлопанье пробок смешалось с трескотней бомбардировки извне. Из горлышек многочисленных бутылок поднимались винные пары и опьяняющими волнами разносились по комнате. Даже наиболее отупевшие раздували ноздри и раскрывали глаза.
Аванти действовал с уверенностью, почти гипнотизировавшей всех.
— Каждый бери свою бутылку! — скомандовал он, схватив сам одну.
— Мы откупорили и теперь сделаем пунш из наших клятвопреступлений.
Быстрым движением он приподнял крышку вместительного стеклянного чана, который до сих пор заслонял спиною.
Все бутылки автоматически приподнялись над этой широкой пуншевой чашей, сверкавшей топазовым блеском, и словно какая-то неведомая сила разом выплеснула в нее все эти крепкие напитки, являющиеся для многих людей жизненным эликсиром. Как из кратера, хлынули из этой общей чаши горькие и сладкие спиртные пары; духи алкоголя поднимались со дна, смешивались и порождали новые демонические ароматы. А время от времени из чана вырывался резкий запах аммиака, от которого свербило в носу.
У Аванти на минуту закружилась голова при виде всех этих бледных лиц, вплотную окруживших наполненный спиртом кратер. Среди них были еще уста, трепетавшие от жажды; были еще ноздри, раздувавшиеся от вдыхаемого пьянящего аромата. Как тени из преисподней, толпились люди вокруг лакомой жертвенной чаши. Обитатели Аида осаждали этот алкогольный источник, чтобы завоевать себе жизнь. За тысячи миль улетели они от Земли, но земная страсть к возбуждающим средствам все еще жила в них, соблазняла их и парализовала их волю. Аванти видел руки, судорожно тянувшиеся к чаше, чтобы зачерпнуть себе оттуда последнюю чарку живительной влаги. Видел, как вспыхивало на некоторых лицах жадное желание нырнуть с головой в эту мутную вонючую жидкость.
Итак, даже эти избранники, одушевленные, как и он, идеей проникнуть в тайны Космоса, все же оставались рабами своих животных влечений. В минуты страха и сомнения единственным прибежищем для них являлся дьявол алкоголя. Подобно одолеваемым жаждою гномам, окружили они кипучий котел с бесовским варевом и вдыхали спиртное зловоние.
— Солнце! — крикнул кто-то. — Впустите же солнце!
— Да, солнце! — ответил Аванти. — Только солнце может очистить эту загрязненную и зараженную вами воду. Молитесь же, клятвопреступники, каждый по-своему, молитесь, чтобы солнце простило вас и опять дало вам узреть свой лик! Молитесь, Чтобы кончился этот ураган метеоритов. Раньше вы все равно не увидите солнца!
Аванти исчез. Крафт последовал за ним. Один по одному разбрелись и остальные. Лишь двое остались на месте. Они не могли преодолеть свою тайную страсть, не могли уйти от чана, поглотившего столько драгоценной влаги, и жадно вдыхали винный смрад, забывая, что он исходит из чана с помоями.
XIV
Солнце вернулось!
Вялый, уничтоженный, пластом лежал Эрколэ Сабенэ в своем гамаке-саркофаге. Страус спрятал голову в кусты, чтобы не видеть грозящей ему гибели. Всякая надежда исчезла. Бомбардировка метеоритов не прекращалась.
Если «Космополис» действительно угодил в хвост кометы, то, пожалуй, обречен веки-вечные кружиться в мировом пространстве. Эрколэ не представлял себе, как долго это уже длится. Да и не в этом было дело. Вопрос сводился к тому: надолго ли хватит провианта и прочих запасов, и как долго воздушные и осветительные машины смогут работать без притока солнечной энергии.
Капли пота проступали на его лбу. Спеленутый фиолетовым полумраком, он чувствовал себя словно в безграничной пустыне, погруженной в зловещий, туман. Заживо погребен! Замурован вместе с другими
