— Ну, тогда… — Катасэ потянулся за конвертом. — Я подумал, что так быстрее будет. Посмотрите, я тут копии сделал…
Он достал несколько листов размером В4. В конверте лежало ещё целое полотнище распечатанных компьютерных данных, но его он пока отложил в сторону.
— Это из папки выбывшего сотрудника. Послужной список, платёжные ведомости… Это не сразу уничтожают. — Он протянул бумаги Хомме. — Вот, видите. Я думаю, что ошибки нет.
Перед Хоммой было три копии. В уголке они были скреплены степлером. Хомма разложил документы на столе.
Наверху был послужной список. Да-да, именно!
Прошло ведь, кажется, всего пять дней? В конторе «Офисное оборудования Имаи» он впервые увидел послужной список «Сёко Сэкинэ». А вот и фотография, которая там была. И вот оно снова — это лицо.
Перед ним была та же самая женщина.
— Она улыбалась из рамки маленькой фотографии, наклеенной в левом верхнем углу. Причёска была не такая, как на фото, которое принёс Хомма, но лицо то же. Один и тот же человек.
Кёко Синдзё.
В графе, предназначенной для имени, это было написано той же рукой, которая написала имя Сёко Сэкинэ в послужном списке конторы Имаи.
Так, значит, Кёко Синдзё?
Катасэ подтвердил:
— Да, это Синдзё-сан. Я отлично её помню. Правда, когда она работала у нас, то носила завивку — «саваж».
Дата рождения — 10 мая 1966 года, 41-й год эры Сёва. В этом году ей исполнится 26 лет. На самом деле она моложе Сёко Сэкинэ на два года.
Родом из префектуры Фукусима. Закончила среднюю школу в городе Корияма. Потом там же, в Корияме, отучилась в школе высшей ступени.
— К нам она поступила в апреле тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, — сказал Катасэ. — Посмотрите второй листок, там копия трудового договора. Период, в течение которого она работала у нас, можно уточнить там.
Действительно, как он и говорил: «Поступила 20 апреля 1988 года, уволилась 31 декабря 1989 года».
Однако, если речь идёт об апреле 1988 года, то Кёко Синдзё было в то время 22 года. После окончания школы прошло четыре года — и никаких записей за это время в послужном списке, пустое место.
— А вам известно, чем она занималась до того, как поступила на работу к вам?
Катасэ потёр указательным пальцем под носом. Он, похоже, раздумывал.
— Что, она занималась чем-то нехорошим?.. — спросил Хомма.
— Нет, ничего подобного. — Молодой человек поднял голову. — Она говорила, что была замужем.
— Замужем?
— Ну да. Она сказала, что по молодости не сумела ужиться с мужем и они расстались.
— Да, вообще-то, довольно ранний брак.
— Она говорила, что сразу после школы немного поработала. Однако в послужной список вносить этого не стала мол, слишком много возни. У нас тоже особенно не допытывались, и никакой проблемы из этого делать не стали.
«Ну ясно, — подумал Хомма. — Если бы вы копнули глубже, то возможно, что и эти документы, во всяком случае её личная и трудовая биография, оказались бы сплошным враньём. Но уж лучше бы вы попробовали копнуть…»
Под трудовой биографией шла графа: «Поощрения и взыскания», она была пуста. На следующей странице, там, где перечисляют дипломы, подтверждающие наличие особой квалификации, написано было: «Японские счёты соробан, II степень».
«Ого, так ты мастерица считать!»
Но и это ещё не всё, следом было написано: «Права на вождение легкового автомобиля».
«Неужели? И машину водишь? Однако же, права были и у Сёко Сэкинэ. Поэтому до тех пор, пока ты пользуешься её документами, ты ни за что, ни при каких условиях не заговоришь о вождении автомобиля. Всё очень просто — ты ведь не можешь воспользоваться своими правами или обновить удостоверение, раз тебя теперь зовут Сёко. И пользоваться водительским удостоверением Сёко Сэкинэ ты тоже не можешь. Тебе не остаётся ничего другого, как притворяться, что водительских прав у тебя нет и получать их ты не собираешься. А удостоверение Сёко ты уничтожила. Ведь так? Я угадал?»
Графа под персональными данными, где перечисляют членов семьи, пустовала. Точно такое же белое пятно, как и в послужном списке.
— А семьи у неё не было?
— Она говорила, что родители рано умерли.
— Значит, она жила одна?
— Да, снимала квартиру в доме недалеко от станции «Сэнри Тюо». Вроде бы снимала с кем-то на пару. Говорила, что иначе очень дорого получается.
«Стало быть, у неё была соседка по квартире. Вот так удача!»
— А вы не знаете имени? С кем вместе она снимала квартиру?
— Ну, так сразу…
— А узнать это можно?
— Попробую. Думаю, что можно.
Хомма кивнул и снова уткнулся в листки анкеты, затем незаметно бросил взгляд на Катасэ.
Голова его была опущена, и, проследив направление его взгляда, Хомма понял: он смотрел на лежавшую на столе фотографию.
Это была фотография Кёко Синдзё, которая превратилась в Сёко Сэкинэ и улыбалась на фоне «замка Золушки» в Диснейленде.
— Вы её хорошо знали?
Молодой человек снова часто-часто заморгал, как будто ему что-то попало в глаз, потом посмотрел на Хомму:
— Вы имеете в виду Синдзё-сан, да?
Лишь когда Хомма подтвердил, Катасэ наконец кивнул:
— Да, я её неплохо знал. Она ведь была моей подчинённой, я и на собеседовании присутствовал, когда её брали на работу…
«Ну нет, не только это, — подумал Хомма, — стал бы ты так волноваться, если бы она была просто подчинённой!»
— Понимаю, что это бестактно, но всё же спрошу: а в личном плане вы её знали?
Катасэ делано рассмеялся, как будто ему насильно потянули вверх уголки рта.
— На работе мы были в приятельских отношениях, даже обедать иногда ходили вместе. Вот почему я сильно удивился, когда она вдруг сообщила, что увольняется.
— А причину увольнения она вам объяснила?
Молодой человек покачал головой:
— Нет, не сказала, хотя я спрашивал.
— А понастойчивее расспросить вы не пробовали?
— Ну… Какое у меня на это было право?
— Право?
Катасэ засмеялся. На этот раз смех был горький, но искренний.
— Что бы она ни сделала, у меня не было никакого права ставить ей условия или упрекать в чём- либо…
— Это вам так сама Синдзё-сан сказала? Что у вас нет никакого права?
Катасэ не ответил. Такой видный парень, щёголь — и так сник. Хомме даже жаль его стало.
