страданию.
— Адский пламень. Черт. Я открыл ее. Тварь.
— Что ты потерял? — спросил Каттер.
— Имя человека.
Каттер понял, что этот человек был небезразличен монаху.
ГЛАВА 13
На заре они вышли к болоту. Грязь, неверные тропы, оголенные белые деревья. Над трясиной поднималась испарина. Деревья едва слышно шелестели.
Они пришли — изгои Нью-Кробюзона, Сусуллил, Бехеллуа и крошечная кучка храбрецов из Скрытограда. С ними был невидимый Курабин.
Каттер жаждал звуков. Ему хотелось запеть или засмеяться. Ландшафт игнорировал его, и Каттер чувствовал себя оскорбленным. Он пытался думать о своем присутствии среди этого пространства, но улавливал лишь обрывки мыслей о Нью-Кробюзоне, которые оставлял позади себя. Он засорял то, что было вокруг, остатками того, что было вокруг когда-то.
Иуда шагал впереди. Рядом с ним шел огромный восьмифутовый голем, собранный из поленьев и ножей, которые удалось найти в Скрытограде. Иуда сколотил их вместе, скрепив петлями вместо суставов, а шею кое-как смастерил из шарниров. Вообще-то он мог собрать такую куклу, просто коснувшись поленницы рукой, но голем, держащийся на одной магии, быстро высосал бы из него все силы или рассыпался на куски.
Перед походом Иуда снова слушал восковой цилиндр.
— А знаешь, как я стал големистом, Каттер? Я занялся големами задолго до Войны конструктов. Тогда это еще не приносило денег. Таинства големетрии, вот что влекло меня. Дело даже не в материи. Знаешь, что бывают големы из звука? Создать такого сложно, но можно. А голема из тени ты когда-нибудь видел? Вот это, — и он показал на шагающие дрова, — для меня всего лишь побочный продукт. Дело совсем не в нем.
Возможно. И все же они сотворили прекрасное и могучее орудие. Его голова качалась из стороны в сторону, глаза из дешевых бусин ловили первые рассеянные лучи. Ржавые ножи служили голему вместо пальцев.
— Зверь близко, — раздался голос Курабина. В нем звучала боль: монах расстался с чем-то в обмен на это знание.
Каттер поддел ногой кусок чего-то белесого, и тут же ругнулся с отвращением: это были останки какого-то животного. Они снова шлепнулись на землю, испустив облако вони. Каттер споткнулся, а Помрой обернулся и закричал что-то в ответ на слова Элси.
— Сюда! — снова крикнула Элси, стоя над телом. Каттер заметил на нем жирную пленку — признак распада. Большая часть грудной клетки уже сгнила.
— Джаббер всемогущий, да мы у него прямо в гостиной! — воскликнул Каттер.
— Быстрее! — крикнул Иуда. — Быстрее, сюда!
Стоя прямо на краю трясины, он протягивал руку к юноше, облепленному пиявками. Тот был страшно худ и жевал кусок серого мяса, не поднимая глаз.
Каттер подавил крик. Он разглядел отощавшего мужчину, еле видного за водорослями и ветвями дерева. Мужчина жевал. Рядом с ним стоял тапир. Челюсти животного двигались.
— Иуда, — позвал Каттер. — Иуда, вернись!
Тот обернулся. Тела были повсюду, они не двигались, а только жевали. Мужчины, женщины, дрожащая собака.
Их рты были испачканы несвежей плотью, и от каждого из живых существ тянулось что-то вроде ползучего стебля.
Трясина забурлила, и сгусток, принятый Каттером за кусок дерьма, начал вставать. То, что сначала показалось ему камнями или отверстиями, обернулось глазами — сыпью черных глаз. Тварь поднималась.
Стебли оказались вовсе не стеблями, а щупальцами с присосками на них. Щупальца тянулись к тощим телам мужчин и женщин, детей и животных и впивались в затылок. Пережеванная пища поступала прямо в эти гротескные поводки-внутренности, по которым перистальтировала дальше. Все жертвы твари превратились в безмозглых проводников пищи. А сама она, насыщаясь, висела там, где сходились воедино все щупальца; еще несколько незадействованных болтались, как пустые шланги.
Тварь оказалась крупной, как обрюзгший мужчина, и чем-то отдаленно напоминала жуткого полипа. При этом она не висела на своих конечностях-кишках мертвым грузом, а парила, поддерживаемая то ли газами, то ли магической силой. На ее брюхе Каттер разглядел целый пучок ножек, похожих на крабьи, только невероятно длинных и тонких. Тварь стояла на них, как на высоких стебельках. Что-то капало с нее. Она наблюдала. Вот ее щупальца шевельнулись, и из них высунулись костлявые когти.
Торопливо и до странности изящно тварь засеменила на ножках, которые и держать-то ее не были должны. Ее конечности растягивались: тварь двигалась вперед, не тревожа своих безмозглых кормильцев.
Обитатели Скрыгограда бросились наутек, преследуемые клочьями теплого тумана и щупальцами твари. Та хваталась за деревья своими когтями, похожими на птичьи, и повсюду на ней появлялись наросты, напоминавшие улиточьи рожки. Свою магазинную винтовку Каттер счел бесполезной и бросился к Иуде. Конечности твари, казалось, заполнили собой все пространство. На конце одной из них Каттер заметил крохотные глазки и пластичное отверстие с кольцом острых зубов, как у миноги.
Каттер выстрелил в распростертое в воздухе тело, попал, но пуля лишь вырвала крохотный кусочек, на месте которого выступили молочного вида капли. Целый клубок щупалец двинулся к нему, — они извивались, точно дерущиеся черви.
— Убейте ее! — заговорил откуда-то Курабин.
Прогремели новые выстрелы.
Каттер услышал слова Иуды:
— Подожди, подожди, — и тут же дерево и кожа замелькали у него перед глазами: это был голем. Он резанул по сплетенным щупальцам и отсек сразу несколько. Остальные обвились вокруг него, впились в затылок. Одна конечность-веревка задергалась. Несколько секунд она вздрагивала, напрягая железы, впрыскивая ферменты в древесину, а потом затихла, точно задумавшись.
Голем сражался по-простому: кромсал пальцами-ножами направо и налево, пользовался всей данной ему колдовской мощью. Из твари полетели клочья мяса, фонтаном брызнула кровь; она споткнулась, и все ее кормильцы, как один, перестали жевать. Помрой подскочил и сунул дуло своего мушкетона прямо в жировую прослойку. Плоть заглушила звук выстрела, но целая горсть пуль изрешетила внутренности.
Но тварь и тогда не упала, а только сбилась с семенящего ритма и завертелась на месте, и тут на нее снова навалился голем. Каттер наблюдал за движениями Иуды. Чудодей едва заметно шевелился, а голем повторял каждый его жест. Мало-помалу он просто разрезал хищника на куски.
Жертвы страшного существа были мертвы либо близки к смерти: слишком долго они служили жевательными машинами для прожорливого хозяина. Сусуллил и Помрой пострадали в бою; виноградарь позволил Каттеру промыть свои раны. Двое скрытоградцев погибли. Один упал совсем близко от неестественно тощих рабов твари, и те смогли дотянуться до него и даже надкусить.
Скрытоградцы набрали трофеев: это были останки жертв, которые вросли в тело твари и служили ей клыками и когтями. Каттер почувствовал отвращение, но пожалел, что не захватил с собой камеру. Он представлял себе снимок: Сусуллил, рядом Иуда, Элси и Помрой с мушкетоном, а он, Каттер, с другой
