– У тебя болит голова?
Он потрогал ее лоб, жара не было, но от прикосновения его пальцев Мелани поморщилась.
– Если хочешь, я могу позвать медсестру.
– Не нужно, со мной все в порядке, я просто хочу присесть.
Но Мелани морщилась даже от звука собственного голоса, Джек не мог спокойно смотреть на страдания любимой, он их ощущал как свои собственные. Он поднял Мелани на руки и понес вверх по лестнице.
– У медсестры, наверное, найдется какое-то лекарство для тебя.
Войдя в спальню, Джек положил Мелани на кровать поверх шелкового покрывала.
– Не нужно мне никаких лекарств! От таблеток меня клонит в сон, а мне сейчас нельзя спать, я должна подумать.
– Как ты можешь думать, если у тебя болит голова?
– Но я должна придумать способ, как нам его найти.
Опять этот бред про ребенка! Джеку казалось, что он вошел в полосу густого тумана, но, чтобы помочь Мелани, он должен найти путь и в тумане. Он подошел к окну и задернул занавески. В комнате воцарился полумрак.
– Так лучше?
– Да, спасибо, гораздо лучше.
Мелани попыталась улыбнуться, но Джек видел, что какая-то мысль не дает ей покою. Он вернулся к ней и присел на край кровати. Мелани тут же положила голову ему на колени и прошептала:
– Останься.
Джек почувствовал, что она обмякла, не то от усталости, не то от облегчения.
– Конечно.
– Ты не сердишься?
Джек улыбнулся, думая о том, что она, по-видимому, устала даже больше, чем ей кажется.
– За что мне на тебя сердиться, ты же не сделала ничего плохого.
– Но ребенок…
Мелани не договорила, покачала головой и посмотрела на него. В ее взгляде была смесь любви, страха и трогательной незащищенности, но появилось и нечто новое: доверие. Словно и не было последних пяти лет, и Мелани снова стала семнадцатилетней девушкой, мечтающей о любви. Именно такой она была, когда Джек впервые ее увидел. Он отвел от ее лица прядь черных как смоль волос.
– Мел, я никогда не упрекну тебя в том, что ты потеряла ребенка, обещаю.
По ее щекам потекли слезы. Она прижалась к нему теснее, согреваясь его теплом, и прошептала:
– Даже не верится, что ты здесь. – Она взяла его руку в свои и с благоговением поднесла к своей щеке. – Мне кажется, что это сон.
Джек сидел с Мелани до тех пор, пока она не заснула. Потом он осторожно, чтобы не разбудить ее, встал и хотел уйти, но уже у самой двери вдруг понял, что не в силах заставить себя это сделать. Повернувшись к двери спиной, он стал смотреть на Мелани. Она мирно спала на боку, свернувшись клубочком. Тонкий, прямой, чуть вздернутый нос, полные губы, упрямый подбородок, высокие скулы, густые брови – Мелани была так же прекрасна, как раньше, но не ее красота заставила его сердце забиться чаще. Джек был счастлив просто оказаться рядом с ней после долгих месяцев разлуки, после того, как почти смирился с мыслью, что ему придется жить – нет, не жить, прозябать до конца дней без нее. Его переполняли одновременно и счастье, и горькое недоумение. Джек снова спрашивал себя: почему все получилось именно так, как получилось? Где, в чем они допустили ошибку?
Его вдруг разобрала злость на болезнь Мелани, на ее беспомощность, на то, что она ничего не помнит, тогда как он помнит все в мучительных подробностях. Он очень хотел, чтобы их брак был счастливым и прочным, на всю жизнь, он сделал все ради спасения их отношений, но этого оказалось мало, и они расстались. Самое неприятное, что Джеку по-прежнему страшно не хватало Мелани, ему хотелось обнимать ее, носить на руках, чувствуя каждый изгиб ее податливого тела. И ему было обидно, что именно Мелани положила конец их отношениям, сказала, что с нее довольно и она хочет идти по жизни дальше уже без него.
Что еще есть в ее жизни?
А что есть в его жизни, кроме нее?
Джек покачал головой и наконец вышел из спальни и тихо закрыл за собой дверь. В холле второго этажа в кресле сидела с книгой медсестра. Когда Джек проходил мимо, она подняла голову.
– Все в порядке?
– Да, она уснула.
Пока Джек спускался по лестнице, у него щипало глаза, словно в них что-то попало. Ему хватило силы воли подавить ненужные эмоции, для которых было не время и уж точно не место. Он зашел в кабинет и просмотрел почту, пришедшую на имя Мелани. То, что могло подождать, он сложил в стопку, по неотложным счетам выписал чеки. Мелани всегда старалась платить по счетам вовремя. Она ежеминутно стремилась доказать всем, что она не избалованная девчонка из богатой семьи, а настоящая деловая женщина.
В дверь постучали.
– Войдите.
В кабинет с подносом в руках вошла Агата, пожилая экономка.
– Сэр, я знаю, что вы еще не ели, как приехали.
– Спасибо, Агата, я не голоден.
Экономка все-таки поставила поднос на стол. Джек заставил себя улыбнуться.
– Как поживаете, Агата?
– Спасибо, сэр, все хорошо. Вы надолго к нам?
Надолго ли он? Кто знает. Он пробудет на ранчо столько, сколько потребуется Мелани. Если только она снова не прогонит его.
Джек откинулся на спинку стула, закрыл глаза и потер веки.
– Пока не знаю.
– Ваша комната готова.
Комната, в которую его выселили, когда Мелани не пожелала больше делить с ним постель.
– Спасибо.
Экономка пошла к двери.
– Агата…
– Да, сэр?
Джек уехал с ранчо всего пару месяцев назад, но чувствовал себя здесь посторонним.
– Агата, если вам и другим слугам что-нибудь нужно, скажите мне, я постараюсь решить все проблемы. Я понимаю, что положение… гм, не совсем нормальное.
– Ах, сэр, кто может судить, что нормально, а что – нет? По-моему, никакой нормы быть не может, это жизнь.
Через два часа, когда Агата снова постучалась в кабинет, Джек был все еще там. Он задремал в уютном большом кресле, но от стука проснулся.
– В чем дело? – Джек замотал головой, стряхивая сон. – Сэр, приехал мистер Эплтон, он ждет вас в салоне.
Андре времени зря не теряет, подумал Джек, устало проведя ладонями по лицу. У него мелькнула было мысльпригласить гостя в кабинет, но он сразу же отверг ее: в кабинете слишком интимная атмосфера, много личных вещей, повсюду фотографии Мелани, памятные безделушки на книжных полках, лучше встретиться на нейтральной территории. Если в этом доме вообще возможно найти нейтральную территорию.
Андре, повернувшись спиной к камину, разглядывал высокие потолки с выступающими балками, стены, обшитые дубом, старинные картины, привезенные из Европы. Вся обстановка комнаты свидетельствовала о достатке и хорошем вкусе хозяев.
– Вы знаете, что эти картины очень дорогие? – спросил Андре вместо приветствия. – Особенно вот эта. – Он показал на большой пейзаж с озером.
Джек рассмеялся бы, будь у него на то силы. Его мир рушится, а Андре решил побеседовать с ним о
