– Вчера вечером граф сказал мне, что был даже вынужден прибегнуть к капканам.
– Ну это уже чересчур! – возмутился Дэвис.
Однако ни Корсли, ни Эллерсби подобный средневековый способ борьбы с браконьерами, похоже, не смущал. Весь хмель мигом слетел с Дэвиса. Теперь он припомнил, что видел на стене сарая одну такую адскую штуковину фунтов восьмидесяти весом, с полуторадюймовыми зубьями. Тогда он решил, что это капкан на зверя. Оказывается, здесь их ставят на людей!
– А что? Это будет получше пружинного ружья. Капкан все-таки дает браконьеру кое-какой шанс. Ружьем ему точно голову снесет, – захихикал Эллерсби, перебирая свои карты, – а если он напорется на капкан, то всего лишь останется без ноги.
– И заработает дармовое путешествие прямиком в Австралию, лет эдак на семь, – расплылся в ухмылке Корсли.
– Да ладно вам, Сент-Джон! Чего вы вскинулись? – Эллерсби подал знак лакею наполнить рюмку. – Граф Синдби наверняка убрал все капканы на время приема.
– Не сомневаюсь, – буркнул Дэвис. Он окончательно потерял интерес к игре.
Корсли сделал ход. «Доигрываю круг – и ухожу», – решил Дэвис.
– А как вам наши дамы? – развязно поинтересовался Эллерсби. – Да, кстати, Сент-Джон, у вас очаровательная сестра. Вот только Сикум от нее ни на шаг не отходит, особенно и не приударишь.
– Сикум властный человек, – отозвался Дэвис. – Но я рад за сестру. Ей нужна твердая рука. – Проигрыш Сент-Джона не волновал. Он мечтал поскорее закончить игру и отправиться к себе.
– А ее компаньонку, эту рыжую вдову, вы хорошо знаете? – заговорщически поинтересовался Корсли.
– Леди Сюзанна? Симпатичная дамочка. А какие формы! – поддакнул Эллерсби.
Дэвиса затошнило от его тона.
– Да, знаю.
– Так расскажите нам – это правда? – Глазки Эллерсби маслено заблестели.
– О чем вы? – Дэвис выиграл первый кон за весь вечер.
– Бросьте притворяться, Сент-Джон. – Эллерсби оглянулся на слуг – не услышат ли те разговор за столом. – Муж у нее был в возрасте, но здоровяк тот еще. И вдруг ни с того ни с сего взял – и помер.
Дэвис недоуменно нахмурился.
– С пожилыми людьми такое случается.
– Ну что вы придуриваетесь, Сент-Джон, ей-богу! – Эллерсби заерзал в кресле. – Будто не слышали. Все говорят, она ему покоя не давала… в постели. Неутомимая крошка. Короче, ходит слух, она своего старика в гроб вогнала. И заметьте, никакого криминала. Всего лишь супружеский долг… ничего не попишешь.
Дэвис окаменел.
– А что? – Корсли ухмыльнулся. – Умереть в седле – это достойно мужчины.
Эллерсби замотал головой:
– Э-э, нет. Говорят, в седле-то как раз была она. Так что старик отдал концы под седлом.
Смех Эллерсби напоминал кваканье лягушек.
Корсли зашелся в булькающем хихиканье.
Дэвис швырнул карты на стол, размахнулся и двинул кулаком в физиономию Корсли. Сигара закувыркалась в воздухе. Алые капли брызнули на стол и карты. Корсли с гнусавым мычанием зажал окровавленный нос.
Дэвис остановил ледяной взгляд на Эллерсби. Не дожидаясь своей очереди, тот шарахнулся в сторону и согнулся под столом.
– Ну-ну, в чем дело, джентльмены? – К ним уже спешил граф Синдби. – Я не ханжа, против шумных игр ничего не имею, но рукоприкладства в своем доме не потерплю.
– Вопрос чести, ваша милость, – невозмутимо отозвался Дэвис, потирая саднивший кулак. – Вызова не будет. Тема беседы этих джентльменов не достойна дуэли, – добавил он с нажимом и угрожающе взглянул в сторону Эллерсби и Корсли.
Граф Синдби обратился к шотландцам, один из которых все еще зажимал ладонью нос:
– Корсли? Эллерсби? У вас есть что сказать?
– Мы всего лишь обсуждали достоинства дам, милорд, – промямлил Эллерсби. – У нас не было намерения кого-нибудь оскорбить.
– Тем не менее я посчитал себя оскорбленным. И впредь не потерплю никаких сплетен о дамах. – Дэвис отпихнул ногой кресло. – Прошу прощения, джентльмены, с меня на сегодня довольно. – Он развернулся и зашагал к лестнице.
Он поступил единственно возможным для джентльмена образом, думал Дэвис, поднимаясь на второй этаж. Но вряд ли его жест закроет рот Эллерсби и всем остальным. Эта гадость по-прежнему будет преследовать Сюзанну.
У двери спальни Дориан и Сюзанны он приостановился. Ну что за невезение! Почему именно здесь им отвели одну комнату? Боже, как ему хотелось постучать сейчас в дверь, поговорить с Сюзанной, обнять, утешить. Есть ли в рассказе Эллерсби хоть капля правды? А если есть – через какие страдания, должно быть, прошла Сюзанна! Сколько ей пришлось вынести! Чувство вины. Стыд. Одиночество.
