Вот так я научился плавать по-собачьи.
Боб и Валери решили устроить пикник с грилем. Как я понял, для воплощения этого плана в жизнь им требовалось сходить за продуктами. Я всегда любил ходить за продуктами, поэтому идею одобрил.
В результате мы устроились у огня, на плетеном столике были разложены булки и сосиски.
– Хочешь, сделаю тебе свою фирменную «горячую собаку»? – спросила Валери, кровожадно сжав в руке острую длинную вилку с двумя зубцами. – Только ее надо зажарить до хруста.
Боже, до чего я испугался! Аж язык проглотил! Никак не мог сообразить, отбиваться ли мне в случае нападения или сразу бежать без оглядки. К тому же мне было неясно, с чего блондинка вдруг затаила на меня такое зло. Не за то ведь, что я тяпнул Хлою за бедро? Но ведь эта нахалка залезла в мою миску!
Боб взял бутылку пива.
– Да, давненько я не ел «горячих собак», – усмехнулся он, подмигивая мне.
Кошмар, эти двое в сговоре!
Или я неверно понял хозяина?
Но что здесь можно не понять? Он говорил о «горячей собаке», ведь так? Неужели человек, который – как я думал раньше – меня любит, просто-напросто меня поджарит?
Тут Валери сдернула вилкой с горячей решетки длинную сосиску и ловко положила ее между половинками разрезанной булки.
– Одна «горячая собака» для мужчины в гавайской рубашке, – объявила она.
Век живи – век учись. Особенно это касается собак.
Я услышал в коридоре знакомые шаги. Очень знакомые шаги. Да и запах был знакомым.
Дверь с тихим шелестом приоткрылась. Краем глаза я следил за тем, как блондинка на цыпочках заходит в комнату. Ее такса следовала за ней по пятам.
Что ты тут забыла?
Я зарычал.
– Боб, – пробормотала Валери, косясь на меня, – ты спишь?
Он всхрапнул, шмыгнул во сне носом и пробормотал что-то невнятное.
Она наклонилась и протянула руку к его плечу. Я не мог допустить, чтобы посторонняя женщина трогала моего спящего хозяина. Я рявкнул. Хлоя рявкнула на меня. Тогда я принялся голосисто лаять. Очень громко. Разумеется, мой крик разбудил Боба. Он резко сел, дернув простыню, и я едва не слетел с постели.
– Валери? Что случилось?
Да уж, что случилось! Блондинка в нашей комнате случилась! А блондинки – это не к добру.
– Ничего. Просто я подумала… ну, мне пришло в голову…
Внезапно она дернула лямку платья, и оно бесшумно свалилось на пол. Моим изумленным глазам предстало обнаженное тело с большими сиськами. Ух, как я обалдел! В отличие от Джейн у Валери почти не было волос между ног.
– … что тебе одиноко в постели, – закончила эта вероломная женщина.
Боб вытаращил глаза и открыл рот.
– Я… э… ух! Не знаю, что сказать…
Мог бы сказать, чтобы прикрылась. А лучше, чтобы проваливала в свою комнату.
Где у этого парня сила воли? Он же не кобель, в конце концов! Черт, да даже я сдержался бы! Наверное…
– Может, я тебе не нравлюсь?
– Нет. То есть да, нравишься. Очень нравишься. Ты красивая.
– Знаешь, что? Может, я заберусь к тебе в постель, и мы что-нибудь придумаем?
Она потянула за край одеяла. Я навалился на него всем весом, чтобы не допустить краха своих надежд.
– Майлс, остынь!
Я изумленно смотрел на Боба и не двигался с места.
– Ты не оставляешь мне выбора, приятель.
В общем, меня спихнули с кровати. А ведь у меня на уме была единственно защита интересов хозяина!
Я был вынужден сидеть у постели рядом с проклятой таксой! А Боб меж тем собирался совершить чудовищную ошибку, пригласив врага разделить с собой ложе. Наше ложе.
– Ну, сэр, – пропела Валери торжествующе, – хотя бы одна ваша часть рада моему появлению.
Я видел, что она прижалась к Бобу. На это было почти больно смотреть, ведь никому, кроме Джейн, не дозволялось трогать и целовать моего хозяина. Я посмотрел на Хлою. Она – на меня. Почему-то мне показалось, что ее тоже происходящее в восторг не приводит. Мы как-то одновременно вздохнули, объединенные обоюдной беспомощностью, и вытянулись на полу. Мы стали ждать, пока стихнут стоны и прочие чмокающие звуки.
