вел под руку… белоснежное облако, в котором застряли цветы апельсинового дерева. Облако, внутри которого угадывалось мерцание жемчугов, коралловый румянец щек, смеющиеся губы — и сапфировые очи, чей блеск затмевал сияние любых звезд, во всяком случае, для Морта Риджвуда.
Он растерянно шагнул по песку навстречу — и Арбетнот важно прогудел:
— Вручаю тебе невесту, ибо ты — жених ее перед Богом и людьми. Берешь ли ты, Мортимер, эту Дженнифер в жены и обещаешь ли хранить и любить ее в болезни и здравии, бедности и богатстве, славе и унижении, до тех пор пока смерть не разлучит вас?
— Да. Да!
— А ты, Дженнифер, берешь ли этого Мортимера в мужья и обещаешь ли повиноваться ему и любить его в болезни и здравии, бедности и богатстве, славе и унижении, до тех пор пока смерть не разлучит вас?
— Да. Да!
Морт заключил Дженнифер в объятия, и она успела заметить, что его глаза полны слез, а потом он поцеловал ее, и мир на некоторое время перестал вращаться…
Когда они отпрянули друг от друга, чтобы еще раз поклясться в вечной любви, последний луч солнца угас за горизонтом, и тогда от океана до неба протянулась мгновенная изумрудная вспышка…
Миссис Соммерс благоговейно перекрестилась.
— Добрый знак, как ты думаешь, Билли?
— Благословение Божье, не иначе, старушка.
Морт поцеловал руку своей молодой жены и произнес:
— Миссис Риджвуд, вы сделали меня счастливейшим человеком на этой земле.
И потянулись дни, наполненные счастьем и любовью. Дженнифер просыпалась на рассвете, но Морта уже не было в комнате, зато к завтраку он всегда приносил ей подарок — огромную перламутровую раковину, жемчужину, веточку коралла или цветок, похожий на бабочку… Они завтракали вместе, смеялись и болтали, а потом рука об руку шли на берег океана.
Морт вспомнил предложение Дженнифер написать книгу и с энтузиазмом отдался этой идее. Они часами просиживали в библиотеке, просматривая записи, сделанные Мортом за эти четыре года, и Дженнифер понемногу редактировала их, переписывая начисто в большую амбарную книгу то, чему предстояло стать научным трудом…
Только об одном они не разговаривали — о возвращении на Большую землю, и Арбетнот с каждым днем становился все мрачнее. Мечта о возвращении домой по-прежнему оставалась только мечтой…
13
Морт уплыл на рифы порыбачить, Арбетнот возился в своем маленьком огороде, миссис Соммерс, напевая, нарезала овощи к обеду. День был жарким и спокойным, делать было нечего, и Дженнифер решила искупаться.
Она решила уйти подальше от дома, потому что купаться предстояло нагишом, а Арбетнот мог вернуться в любой момент. Дженнифер ушла почти на другой конец острова, разделась в тени цветущего дерева и с наслаждением бросилась в голубую воду лагуны.
Она наплавалась вдоль берега, а потом принялась нырять, и за этим занятием не заметила, что отплыла довольно далеко. Вынырнув в очередной раз, чтобы набрать воздуха и поправляя прилипшие к лицу волосы, она почувствовала, что в прядях запутался какой-то странный мусор…
Секундой позже Дженнифер покачивалась на волнах и тупо смотрела на то, что запуталось у нее в волосах.
Окурок сигареты. Довольно длинный, до фильтра еще далеко. Разумеется, совершенно пропитавшийся водой, но не раскисший…
Этот окурок выбросили в воду совсем недавно. И недалеко отсюда — волн на океане почти не было.
Дженнифер в панике огляделась — и тут же ушла под воду почти целиком, с ужасом глядя на берег, по которому неторопливо шагал…
Чужой человек.
Издали она не могла разглядеть лица, тем более что на человеке была бейсболка с длинным козырьком, но человек был молод, нормально сложен, одет в защитные шорты и зеленую футболку, в высокие спортивные ботинки. Дженнифер огляделась по сторонам. Все верно, вот и лодка. Хорошая моторка, развивающая приличную скорость. Незнакомец оставил ее за камнями, так что ни с берега, ни с моря ее заметить было нельзя. Если бы Дженнифер не заплыла так далеко, она бы тоже ее не увидела.
Человек шел аккурат к тому месту, где Дженнифер оставила свое платье. Оставалось надеяться, что он его не заметит.
Она сама не понимала, почему все внутренности скрутило от страха холодным жгутом. Чувство опасности вызвало выброс адреналина, во рту появился металлический привкус. Дженнифер нырнула и стремительно поплыла прочь из лагуны, подальше от чужака.
Полчаса спустя миссис Соммерс чуть не упустила из рук кастрюлю с супом, потому что молодая миссис Риджвуд, абсолютно голая, вся в песке и траве, ворвалась на кухню и завернулась в парадный фартук миссис Соммерс, висевший на крючке. После этого Дженнифер залпом выпила полкувшина воды и выпалила:
— На острове чужой!
— О господи! Патруль?
— Нет. Он один, приплыл на лодке, на моторке. На северном берегу…
— Сейчас, надо вызвать Билли…
Миссис Соммерс торопливо дернула веревку, свисавшую с потолка. Дженнифер уже знала, что это — довольно примитивная, но действенная сигнализация, которой миссис Соммерс вызывала Арбетнота с плантации.
Арбетнот появился через десять минут, Дженнифер к тому времени успела одеться в старую юбку и футболку Морта.
— Что случилось, Морин? Доброе утро, мэм.
— Не до этикета, Билли! На острове чужак. Беги скорее за ружьем мистера Морта…
— Совершенно необязательно и даже нежелательно.
При звуке этого голоса Дженнифер окаменела. Медленно, очень медленно повернулась в сторону двери, откуда донесся этот голос…
Дойл Каннинг, ее несостоявшийся муж, стоял и целился во всех присутствующих из большого черного пистолета. В другой руке он держал скомканное зеленое платье.
При виде Дженнифер он вздрогнул, на лице его появилось выражение почти смертельной злобы.
— Так, значит, вот что за наяда плескалась в волнах той миленькой лагуны? Это твое платье, дорогая? Нет-нет, стой на месте, иначе получишь пулю раньше времени. Вы оба, не шевелиться! Где хозяин?
Дженнифер торопливо крикнула:
— Я — хозяйка этого дома. Больше никого нет.
— Ну конечно. А я — маленькая Русалочка, которой только что подарили человеческие ножки. Вот, пришла познакомиться… Где Риджвуд?!
Морин и Арбетнот так и подскочили при этом крике, а Дженнифер была вынуждена схватиться за край стола руками, но вовсе не потому, что ее испугал крик Дойла. Просто догадка, вспыхнувшая в мозгу, разом лишила ее сил.
— Ты… ты — Дерек Клейборн?
— Пардон, я — Дойл Каннинг.
