I
Мир рассыпался на кусочки, представая под ярким солнечным светом тысячью осколков разбитого зеркала. Тело подсказывало: сейчас два часа ночи, она должна спать. Мозг говорил другое: миновал полдень, поэтому сон возможен лишь в перспективе. Сон! Все двадцать один час, что прошли в пути, Морфей упорно отказывался принять ее в свои объятия. Хотя за последние несколько недель даже сон не дарил чувства облегчения. Она не могла понять, что хуже: грызущее душу чувство вины или ночные кошмары. Легкое забытье, приносимое во время полета стаканчиками водки с тоником, давно развеялось, оставив после себя лишь сухость во рту и головную боль где-то в затылке. Взгляд безразлично скользнул по листку таможенной декларации, все еще судорожно зажатому в руке…
Добро пожаловать в Китай!
Надеемся, ваше пребывание здесь будет радостным и приятным
В графе, где предлагалось перечислить декларируемые предметы, она поставила прочерк. Что тут можно указать: разбитое сердце, впустую прошедшую жизнь? И то и другое безразлично окружающим. И безопасно для них.
Мир перед глазами еще раз дрогнул, но теперь кусочки мозаики сложились в подобие картинки водного пространства, разделенного нечеткими линиями на квадраты и прямоугольники. Так вот как выглядит сверху пятитысячелетняя цивилизация. Над неподвижной гладью поднялись зеленые стебельки риса, который кормит полтора миллиарда ртов. Вдали, к северу, сквозь легкую дымку проступали неясные очертания пологих холмов пустыни Гоби.
По проходу между креслами неторопливо прошла стюардесса, помахивая рукой с баллончиком дезинфицирующего аэрозоля. Этого, по словам бортпроводницы, требовала инструкция. Из динамиков раздался голос командира корабля: «Через пятнадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Пекина. Температура у поверхности земли тридцать пять градусов Цельсия». По Фаренгейту это девяносто шесть. На протяжении последующих шести недель ей придется, помимо тысячи других отличий, привыкнуть и к этому. Прикрыв глаза, она нервно обхватила руками плечи. «Господи, ну почему из всех способов убежать от себя нужно было выбрать перелет через океан? Ненавижу самолеты!»
Битком набитый автобус, в салоне которого властвовал острый запах более двадцати часов не знавших воды человеческих тел, остановился наконец у входа в здание аэровокзала. Пассажиры поспешно выбирались на улицу, где царило знойное пекло.
Она быстро зашагала к стеклянным дверям, надеясь ощутить благотворную прохладу кондиционера. Но внутри ее ждало разочарование. В огромном зале было, пожалуй, еще хуже, чем на улице. Липкий воздух отказывался проникать в легкие.
С его многоликостью, со всеми его звуками и нюансами ароматов Китай оказался для нее настоящим потрясением. Люди, кругом люди, потные и раздраженные, как если бы все воздушные суда совершили посадку одновременно. К стойкам пограничного контроля змеятся нескончаемые очереди. Даже тут, в зале для транзитных пассажиров с международных рейсов, облик Маргарет привлекал к себе множество любопытных взоров: загадочные восточные люди считали странным ее лицо. На самом деле так оно и было. Откинутые назад, за плечи, волнистые локоны длинных, цвета спелой пшеницы волос, покрытая легким загаром, напоминающая слоновую кость кожа и голубые, как чистой воды аквамарины, глаза. Более яркий контраст на фоне черноволосых, с непроницаемо темными зрачками, смуглых жителей Срединного царства трудно себе представить. Ощущая, против собственной воли, как в душе нарастает чувство подавленности, Маргарет сделала глубокий вдох.
— Маггот Кэмбо! Маггот Кэмбо! — Пронзительный голос, казалось, взрезал толпу как нож.
Обернувшись, Маргарет увидела грузную, затянутую в униформу цвета хаки женщину не поддающегося определению возраста, которая, расталкивая пассажиров, приближалась к ней, держа на уровне груди картонку, где корявыми буквами было выведено: «Магрет Кэмпелл». Маргарет потребовалось несколько секунд, чтобы соотнести написанное имя со своим собственным.
— Э-э… вы, случайно, не меня разыскиваете? — спросила она, тут же осознав, насколько глупо прозвучал вопрос. Кого же еще?
Квадратная дама едва не сшибла ее с ног. Стоя почти вплотную, сквозь толстые стекла очков китаянка смерила прилетевшую строгим взглядом.
— Докта Маггот Кэмбо?
— Маргарет, — с мягкой настойчивостью поправила ее Маргарет. — Кэмпбелл.
— О'кей, дать мне ваш паспорт.
Покопавшись в сумочке, Маргарет достала из внутреннего кармашка книжицу с белоголовым орланом на обложке, протянула ее встречавшей и с некоторым сомнением произнесла:
— А вас…
— Старший констебль Ли Липэн. — В устах дамы это прозвучало как «Лили Пэн».
Женщина горделиво расправила плечи. На темно-зеленых погонах отчетливо блеснули три звездочки. Форменная фуражка с желтым околышем и золотисто-красно-синей эмблемой министерства общественной безопасности была ей явно великовата: если бы не оправа очков, козырек уперся бы в переносицу.
— В вайбане мне поручили позаботиться о вас.
— Вайбань?
— Это отдел внешних сношений вашей даньвэй.
Маргарет почувствовала себя идиоткой. Заклинания эти ей где-то уже встречались, но где? В справочных материалах, наспех просмотренных перед отлетом?
— Даньвэй?
— Место вашей работы. Университет. — В голосе Лили зазвучало раздражение.
— А… Ну конечно.
Смущенная собственным невежеством, Маргарет вручила ей паспорт. Лили раскрыла его, скользнула взглядом по фотографии.
— Так. Я иду пограничники, а потом мы получать ваши чемоданы.
Тихо урча двигателем, темно-серый «БМВ» стоял прямо напротив выхода из здания аэровокзала. Выскочившая из-за руля девушка в униформе, почти подросток, открыла багажник. Две дорожные сумки Маргарет оказались едва ли не больше ее тщедушной фигурки: девушка с трудом сняла их с тележки. Хозяйка вещей попыталась было помочь ей, однако Лили решительно затолкала Маргарет на заднее сиденье.
— Чемоданами заниматься водитель. Вы не опускать стекла — внутри кондиционер.
В подтверждение своих слов Лили громко хлопнула дверцей. Маргарет с наслаждением вдохнула прохладный воздух и откинулась на кожаную спинку. Тело охватила истома. Господи, скорее бы в постель!
Лили заняла место рядом с водителем.
— О'кей. Сейчас ехать Управление пекинской полиции, там ждет миста Уэйд. Он извиняться, что не встретил вас, — дела. Оттуда мы отправиться в Народный университет общественной безопасности к профессору Цзяну. О'кей? Вечером нам банкет.
Маргарет хотелось застонать. Мечта о постели растаяла в тумане. Из глубин памяти выплыла строчка Фроста: «…и мили, мили до того, как я смогу прилечь».[4] Брови ее нахмурились. Кажется, Лили говорила что-то о банкете?
Выехав из ворот аэропорта, «БМВ» на огромной скорости промчался по широкому шоссе и уже через несколько минут оказался в пригороде. Сквозь затемненное боковое стекло Маргарет с удивлением всматривалась в громады деловых центров, новые здания отелей и магазинов, жилые небоскребы.
