какой-то причине осмелилась обойтись сегодня без лифчика, детектив едва заметно вздрогнул. Под белой футболкой упруго ходили высокие округлости. К собственной досаде, Ли ощутил, как где-то внизу живота разгорается желание. Он судорожно сглотнул.
В этот момент вернулся ассистент. Маргарет натянула тонкие перчатки, смочила кусочек ткани в спирте и медленным, ласкающим движением протерла донышко корпуса зажигалки.
— Тут какая-то гравировка.
Всмотревшись, она почувствовала разочарование. Выпуклые буквы складывались в слова: «'Зиппо'. Брэдфорд, Пенсильвания. Сделано в США».
— А, чепуха. Торговая марка.
Произнеся эту фразу, Маргарет сама не поняла, к кому, собственно, обращается. Смущенно шмыгнув носом, она проворно закончила чистку и с мягким щелчком откинула крышку.
— Ага, вот еще что-то.
На внутренней поверхности крышки крошечными буковками было выдавлено: «Чистая медь».
Зажигалка беззвучно легла на стол. Маргарет взяла перстень, прошлась по нему влажной тканью.
— Кольцо с печаткой. Печатка выполнена из плоского, видимо, полудрагоценного камня; какого именно — сказать не могу. Похоже на черный агат.
Она достала из сумочки очки, надела их и подняла перстень к окну.
— Ага, просматривается некий символ и очертания буквы.
Маргарет чуть повернула перстень; внезапно ее озарило. Так, отлично, продолжим. Она со всем тщанием изучила оправу камня. Высокая температура оплавила похожий на серебро металл, однако кольцо почти не деформировалось. Наверное, лежало на земле, которая хотя бы немного, но предохранила его от жара. Сняв очки, Маргарет взглянула на часы, быстро подсчитала что-то в уме.
— О черт! — Она вдруг заметила вокруг себя напряженные лица. — Здесь есть телефон, с которого я могу позвонить в Штаты?
Ли Янь вопросительно посмотрел на профессора. Тот кивнул:
— У меня в кабинете.
Набирая номер, Маргарет видела за стеклянной перегородкой терпеливо ожидавших ее людей. Миниатюрная фигурка профессора Се напоминала женскую. Ему, наверное, лет сорок, подумала американка. Смуглолицый, с жесткой щеткой черных волос, окружавших наметившуюся лысину, он сидел на краю секционного стола и казался погруженным в собственные мысли.
Ли Янь тоже был занят: доставал из пачки сигарету. Увидев, как к потолку поднялось облачко дыма, Маргарет испытала отвращение. Лили Пэн что-то бубнила детективу на ухо, но, по-видимому, слова ее оставались без внимания. Маргарет еще раз окинула Ли пристальным взором и пришла к выводу, что ее первое впечатление оказалось достаточно объективным. Он был вызывающе некрасив, дурно воспитан, слишком мрачен. И к тому же курил. Длинные гудки в трубке вдруг смолкли, женский голос где-то за океаном произнес:
— Двадцать третий участок. Слушаю вас.
— Будьте добры, позовите детектива Херша.
Ли Янь повернул голову к прозрачной перегородке. Маргарет оживленно болтала по телефону, слова далекого собеседника временами вызывали у нее беззвучный смех. Наверняка приятель, подумал Ли. Вот она перестала говорить: слушает или, скорее, ждет, постукивая концом карандаша по безупречно отполированной поверхности стола. О цели звонка в Америку Ли Янь мог только догадываться. Была ли она связана с перстнем, который Маргарет продолжала крутить перед глазами? Чувствовалось, что американка возбуждена. Заметив на среднем пальце левой руки женщины обручальное кольцо, Ли, против собственной воли, поймал себя на мысли: интересно бы взглянуть, каков ее муж.
Ли Янь точно знал: сам он никогда не женится. Два или три знакомства в годы учебы ни к чему серьезному не привели, а работа в первом отделе просто не оставляла ему свободного времени. Воспоминания о том, как еще школьником в родном городке Ваньсянь, что в провинции Сычуань, он тискал одноклассниц, сейчас только смущали. Девчонки не очень-то баловали своим вниманием долговязого неуклюжего подростка. Позже, уже искушенные, сверстницы откровенно насмехались над его неопытностью.
Правда, была среди них одна… Ее, как и самого Ли, не считали идеалом красоты, зато — и это их сближало — она обладала крепостью духа, здоровым телом и сильным характером. Тихими летними вечерами оба прогуливались по пустынному берегу реки, вели долгие разговоры. Это продолжалось до его отъезда в Пекин, на учебу. Она очень не хотела, чтобы Ли стал полисменом, все твердила: тебе уготовано лучшее будущее, человеку с твоей добротой не место среди преступников. В их мир тебя толкает семья, убеждала она, твой дядя, который достиг высокого положения в столичной полиции. Но Ли понимал, что это всего лишь часть правды. В его душе пылала неукротимая ярость — ярость к царящему вокруг пороку, к торжеству зла над добром.
Однажды, еще в школе, эта ярость вырвалась наружу. На его глазах верзила-старшеклассник избивал худенького мальчонку с отсохшей рукой. Бедняга всегда стеснялся своего физического недостатка. Как обычно это бывает, вокруг собралась толпа, где каждый радовался, что жертвой оказался не он. Ли Яня душило непонятное чувство — то ли стыд за озверевшего бугая, то ли бешенство. Он растолкал толпу учеников и приказал мерзавцу остановиться. Слова Ли тот воспринял как вызов и, нагло усмехнувшись, заревел: «Да кто ты такой?» Назвав себя, Ли Янь бросил: «Если не опустишь парня, сломаю тебе челюсть». Он действительно чувствовал в себе силы сделать это. И противник его услышал; в глазах здоровяка мелькнул страх. Однако извечная боязнь потерять лицо не позволила тому отступить. Ли нанес прямой удар в подбородок, враг рухнул на землю. Потом ему пришлось две недели провести в больнице, а Ли вызвали на беседу в полицейский участок и едва не исключили из школы. Но после этого случая никто уже не решался обидеть несчастного паренька и даже отпетые хулиганы предпочитали обходить его и его защитника стороной.
Ли Янь знал, что девушка не права. Лучшее будущее было уготовано не ему — кому-то другому. Для себя он видел только одну перспективу: стать офицером полиции. Он никогда не сожалел о принятом решении, а последняя дошедшая до него новость из родного городка оказалась следующей: бывшая подруга вышла замуж за того самого верзилу со сломанной челюстью. Ли снисходительно улыбнулся: парень оказался слабаком, и подруга с ее упрямым характером могла вить из мужа веревки.
Он вновь взглянул на перегородку. Маргарет сосредоточенно строчила что-то в блокноте. Вот она кивнула далекому собеседнику, положила трубку и, вырвав из блокнота листок, направилась к двери. Мгновение спустя она с достоинством протянула листок детективу.
— Имя жертвы — Чао Хэн. Это он лежит на столе — девяносто девять процентов из ста.
Ли вслух прочитал написанную убористым почерком строку: «Чао Хэн, закончил в 1972 году университет штата Висконсин по специальности «генетическая микробиология».
В это было трудно поверить. Профессор Се изумленно выдохнул:
— Но как вам удалось?..
Маргарет подняла над головой перстень с печаткой.
— У выпускников американских университетов есть традиция. К церемонии вручения дипломов они заказывают ювелиру партию специальных перстней с эмблемой своей alma mater. В нашем случае это университет штата Висконсин. — Она протянула кольцо профессору. — На камне небольшая корона, название университета отсутствует, но я и так догадалась, потому… — Ли заметил, что глаза Маргарет чуть сузились и потемнели, — потому что хорошо знала одного человека, который учился там же.
Секундное замешательство прошло, она вновь овладела собой.
— Понимаете, многие часто просят нанести гравировку на обратную сторону камня. Это может быть имя, дата или инициалы. Здесь мы имеем две буквы: «си» и «эйч», а также год: 1972.
Профессор поднял перстень на уровень глаз, присмотрелся повнимательнее, а затем передан вещественное доказательство Ли Яню.
— Нам здорово повезло, что металл не расплавился, — добавила Маргарет и повела плечом. — Подарок судьбы. В Штатах сейчас половина одиннадцатого вечера — вот почему я не стала звонить в университет. Мне пришла в голову идея получше: связаться со старым другом из чикагской полиции. Он
