Глава 9
I
Маргарет снилось, что поперек ее тела лежит сложенное несколько раз электрическое одеяло — только оно почему-то не имело веса. Горячий воздух с трудом проникал в легкие. Она попыталась открыть глаза, и мозг тут же пронзила острая боль. Она непроизвольно зажмурилась, чтобы через мгновение вновь распахнуть глаза. Пространство вокруг было лишено всяких форм. Расширенные зрачки не улавливали ни одного объекта. Превозмогая боль, Маргарет шевельнула головой; взгляд сфокусировался, и она осознала, что электрическое одеяло было всего лишь полосой солнечного света, который падал из окна на ее обнаженную грудь. Сон отступил. Она лежала на белой простыне, абсолютно голая. Неимоверным усилием воли Маргарет заставила себя сесть; в висках гулко стучали молоточки. Кулаками она потерла глаза, осмотрелась. Разум отказывался воспринимать окружающую обстановку. Где я? Кто меня раздел? Куда делась одежда?
На стене возле шкафа висели в рамках несколько фотографий. С одной в камеру улыбались молодые мужчина и женщина, другая запечатлела подростка лет двенадцати, обнимавшего за плечо маленькую девочку. Что-то в чертах лица подростка казалось неуловимо знакомым. Третий снимок походил на первый: те же мужчина и женщина, только уже чуть старше, смотрят, улыбаясь, друг на друга. Супруги? Он — в темно-зеленом форменном кителе офицера полиции, на ней — скромное платье. Маргарет вспомнила рассказы про дядюшку Ифу. В глазах его жены светилась доброта. Как тогда сказал старик? «Судьба отпустила нам очень мало времени быть вместе». Ей вдруг сделалось невыносимо грустно. Почему, в конце концов, люди должны умирать?
Значит, она спала в комнате Ифу. Но что произошло ночью? Клуб «Ксанаду», шампанское, смех… Потом провал. Нечто подобное, подумала Маргарет, случалось давным-давно, в годы учебы.
Аккуратно сложенные предметы ее туалета лежали на стуле возле окна. Маргарет неуверенно встала с постели, оделась. В глубине квартиры слышались звуки: вот стукнул о чугунную конфорку чайник, зазвенели тарелки. Выйдя в коридор, она увидела приоткрытую дверь небольшой ванной комнаты. Маргарет ступила в нее, нажала кнопку выключателя и тут же пожалела об этом: лицо в зеркале могло испугать любого. На поворот ручки кран отозвался шипением, в раковину потекла тонкая струйка воды. Она тщательно прополоскала рот, стараясь избавиться от горького привкуса, растерла щеки, чтобы ускорить кровообращение, вернуть коже естественный цвет.
Несмело заглянув в кухню, Маргарет обнаружила Ли Яня заваривающим чай. Внешний вид детектива поверг ее в шок. Ли выглядел еще хуже, чем она сама: подсохшие красные струпья на правой брови, нижней губе, на обеих скулах. «Плевок знахарки» снял опухоль, но синяк оставался: последствия ударов исчезнут не раньше чем через два-три дня. Сейчас лицо сыщика напоминало маску.
— Вам налить? — застенчиво спросил Ли.
Маргарет кивнула.
— Что… — Она боялась закончить вопрос. — Что было ночью?
— Мы здорово перебрали.
— Это я уже поняла. Что еще?
Китаец пожал плечами.
— Потом вам пришла в голову идея спеть под караоке.
Маргарет отчаянно замотала головой.
— Издеваетесь? Я в самом деле пошла к микрофону?
— Да. Но пела за вас Лотос. Вы как-то быстро угасли. — Она прикрыла глаза. — И нам пришлось отправиться сюда.
— Нам? Кому это «нам»?
— Всем четверым. Юнли решил, что вас взбодрит крепкий кофе, но эффект получился обратным.
— Господи! Меня стошнило? — Ли Янь отвел глаза в сторону, и ей захотелось умереть от стыда. — Ради Бога, простите!
Инспектор улыбнулся:
— Не волнуйтесь, все в порядке. Лотос позаботилась о вас.
— Она по-прежнему здесь?
— Нет. Уехала вместе с Ма часа два назад. — Ли поставил перед ней чашку зеленого чая. Первый же глоток горячей ароматной жидкости принес чувство облегчения. Маргарет со страхом попыталась задать новый вопрос:
— Мы… Я… — Внезапно она осознала, что деликатность сейчас ни к чему. — Кто меня раздевал?
— Лотос, перед самым уходом.
С души американки свалился камень. Не потому, что между ними двумя ничего не произошло. Причина заключалась в другом: если бы что-то и было, то было бы впустую — два часа назад она представляла собой бесчувственное бревно. Несмотря на мучительное похмелье, Маргарет испытывала ту же, зародившуюся в ней накануне, тоску по сильным мужским рукам. Ей страстно хотелось, чтобы Ли обнял ее, прижал к своей широкой груди, поцеловал. Однако при беспощадном свете пекинского утра обоих сковала неловкость. Они не могли еще решиться пустить друг друга в самые заповедные уголки собственной души.
Маргарет поднесла к губам чашку, обвела взглядом кухню. Ли Янь приподнял лежавшую на холодильнике сумочку.
— Ее ищете?
— Да.
Покопавшись в ней, Маргарет достала упаковку аспирина, бросила в рот две таблетки, запила их чаем. Минут через двадцать сознание должно было окончательно проясниться. Она посмотрела на часы.
— Как, уже половина десятого? Но в девять у меня лекция!
— Поздно. Хотите, я вызову такси?
Глядя, как такси отъезжает от дома, Ли Янь все еще чувствовал на щеке ожог от ее поцелуя. В голове снова и снова крутился вопрос: увидят ли они друг друга? Когда? Ли хорошо знал: приведя американку к себе, он грубейшим образом нарушил правила: добросовестный полисмен сначала доложил бы обо всем начальству. Но не мог же он привезти женщину в таком состоянии в гостиницу! Если вчерашний злодей все еще следил за ними, то наверняка выяснил бы, где следует искать Маргарет. Эту опасность никак нельзя было сбрасывать со счетов.
Ли окинул взглядом улицу. Прямо под окнами дома, в тени деревьев, стояли несколько машин. Из ворот академии, что располагалась через дорогу, выходила группа офицеров; регулировщик на перекрестке взмахом жезла остановил поток транспорта, позволяя военным пересечь проезжую часть. По узкой полосе бульвара в центре улицы двигались женщины с детскими колясками. У кирпичной стены сидели на низких табуретах старики, попыхивая сигаретами. Где затаился ночной враг? Мысль о нем лишала покоя.
Гроза смыла городскую пыль, в воздухе ощущалась даже некоторая свежесть, пока старший инспектор катил на велосипеде обычным маршрутом по Южной Чаоянмэнь. Небо над головой было не серым, как изо дня в день, а прозрачно-бирюзовым. Ли Янь продолжал думать о Маргарет. Может, американку разочаровала его сдержанность — там, дома, когда они остались одни? Нет, скорее, то было чувство облегчения. Но почему Маргарет, почти с момента их знакомства, казалась ему такой близкой, как если бы оба лишь из последних сил сдерживали позывы страсти? Временами она явно хотела коснуться его
