— Что вы, что вы, мой друг! Вам не за что извиняться! Это такая ерунда.
— Я надеюсь, что излечился от способности притягивать неприятности. У меня, кажется, появился ангел-хранитель.
Его взгляд был так красноречив, что Франческа покраснела мучительно и жарко, одновременно взлетев на седьмое небо от счастья и удовольствия. Она ответила молодому человеку не менее красноречивым взглядом — а потом потащила чемодан к такси. Выскочивший навстречу шофер отобрал чемодан, быстро и ловко загрузил его в багажник. Тогда Франческа вернулась и решительно взяла Алана под руку.
— Надеюсь, вас мне можно довести до машины?
— Я буду очень этому рад.
Они дошли до такси, и шофер услужливо распахнул заднюю дверь, а потом тактично отправился на свое место. Франческа и Алан начали прощаться, вдруг смутившись, словно дети, и говорили слова, которые были не нужны, и держали друг друга за руки, а потом Алан вдруг наклонился вперед и неловко поцеловал Франческу в тугую пылающую щеку. Быстро отвел глаза и произнес:
— Я буду очень ждать тебя. Приезжай. Пожалуйста.
Она, дура этакая, не успела ничего ответить. Стояла, прижав руки к груди, открыв рот и заливаясь огнем до ушей. Деревня!
Такси тронулось, мадам Трюдо громко всхлипнула, а глухая старушка заявила в полный голос:
— Сдается мне, это любовь!
Франческа немедленно вышла из ступора, возмущенно взглянула на обеих почтенных дам и кинулась к себе.
Она лежала поперек старинной широкой кровати, глупо улыбалась и таращилась в потолок. Слова Алана звучали у нее в ушах музыкой сфер.
Он будет ее ждать, он так сказал. Она вернется в Англию, поступит на работу в замок, и Алан будет приезжать навещать ее, а в выходной — будет же у нее выходной! — они смогут погулять, поговорить всласть, и он расскажет ей, какие еще катастрофы приключились с ним за время, пока они не виделись.
Потом, без всякого перехода, она вдруг вспомнила, как во время великого потопа в мансарде с его бедер соскользнуло полотенце. Конечно, она зажмурилась почти сразу, но один миг все же смотрела.
Франческа снова вспыхнула и прижала пальцы к щекам. Да что ж это с ней! Ведет себя так, словно влюбилась в Алана Пейна, честное слово!
Влюблялась она миллион раз. Горячая кровь Сюзанны, помноженная на ирландский темперамент Джейка, дала убийственный результат, и Франческа начала интересоваться противоположным полом очень рано, лет в пять, если не раньше. Разумеется, в тот счастливый период женихи выбирались с изумительной легкостью, ведь критерий был очень четким: папа Джейк. Если соискатель хоть чуть-чуть походил на папу, у него были шансы, у прочих — никаких.
В школе она слыла разбивательницей сердец, и большинство девочек ее ненавидели. Мальчишки же с ней всегда дружили, потому что она не кокетничала, не воображала, не сплетничала и не выделывалась. Ей вообще больше нравилось вести себя по-мальчишески. Это тоже было из-за папы, отчасти. Потеряв его, Франческа инстинктивно пыталась заменить его в семье. Умница Сюзанна ничему не препятствовала, просто тихо гнула свою линию. Франческе не возбранялось гонять целый день в драных джинсах на велосипеде и лазить по меловым пещерам в окрестностях Дублина, но на ночь она всегда принимала душ или ванну с душистой пеной, аккуратно расчесывала буйные кудри и наряжалась в батистовую ночную сорочку с кружевами, рюшами, оборками и лентами. В школу она могла ходить в чем угодно, но на вечера всегда являлась в нарядных платьях и туфельках. Так мать привила ей женственность, именно привила, как прививают оспу или свинку, потому что склонности к нарядам и украшениям Франческа так и не приобрела, а мальчишеский стиль поведения и общения сохранила на всю жизнь. Однако уроки женственности, данные Сюзанной, не пропали даром, просто задремали где-то в глубине души, и девушка не стала “синим чулком”.
Парни были всегда рядом, но она никогда не воспринимала их, как объект охоты или поклонения. Когда настало время завести первый настоящий роман, Франческа была уже круглой сиротой и студенткой третьего курса.
Она не испытала ровным счетом ничего, кроме любопытства, веселого изумления, легкой скуки и несильной боли — именно в такой последовательности. Неприятным последствием “первого раза” стало кардинальное изменение поведения ее избранника. Нежный и внимательный еще вчера, Пьер стал неожиданно вальяжен, покровительственно и слегка пренебрежительно хлопал ее по попке при встрече. Это Франческе не понравилось категорически, и Пьер быстро стал “прошлым увлечением”.
Она много думала о любви духовной и плотской, после чего пришла к выводу, что о плотской много врут, а духовная гораздо лучше, потому что влюбиться в парня и самой придумать его биографию, характер, привычки и романтические качества гораздо интереснее того, что означенный парень представляет из себя на самом деле. Таким образом, Франческа совершенно успокоилась и занялась учебой, попутно влюбляясь напропалую и изучая мужчин вприглядку.
Второй и последний серьезный роман случился у нее прошлой зимой, и о нем она вспоминать не любила. Мужчина был сильно старше, и вся эта история отчетливо попахивала мистикой.
Жан-Поль был немолод, коренаст, плешив, неимоверно волосат всем телом, лишен двух пальцев на левой руке (последствия взрыва гранаты) и немногословен. Франческа подрабатывала официанткой в маленьком кафе, где он был завсегдатаем. Роман развился бурно и стремительно. Жан-Поль взял ее почти силой, в подсобке, а она после этого влюбилась в него как кошка. Их не связывало и не могло связывать ничего, кроме постели. Мучительная и бестолковая эта связь продолжалась полтора месяца, а потом Франческа попросту сбежала в Жьен, где ей помогли найти место у мадемуазель Галабрю. В смысле приобретения опыта это было полезно, так как теперь Франческа знала, что любовь — чувство иногда иррациональное, а хотеть человека можно так сильно, что наплевать на то, как он выглядит, что читает и когда в последний раз принимал душ.
Как бы то ни было, вспоминать Жан-Поля она не любила, ну а чувства, которые испытывала сейчас к Алану Пейну, ни с чем сравнить не могла.
Франческа заснула и проснулась на рассвете. Неясная тоска и странное возбуждение заставили ее подняться с постели, почти сомнамбулически собрать сумку и спуститься вниз. Из-за двери мадам Трюдо доносился могучий храп, старушка из Дижона вторила ей тонким свистом. Франческа быстро набросала короткое письмо.
“Дорогая мадам Трюдо! Чем больше раздумываешь — тем меньше уверенности. Продукты я закупила на неделю вперед, в комнатах порядок. Отправляюсь в Англию, а вам обязательно напишу. Не тяните с круизом. Спасибо вам за все. Ваша Франческа Мэллори”.
Через полчаса она уже шагала по пустынному шоссе, оставляя позади себя всю Францию. Мысли Франчески уже вились вокруг Объединенного Королевства.
Алан уже в Лондоне. Наверное, снял номер в отеле и отсыпается. Потом сходит в ресторан, позавтракает, отправится по делам, а уже в шесть будет в Кенсингтонском парке. Хотя нет, вряд ли он ожидает меня так скоро. Ничего, сегодня к вечеру доберусь до Лондона и найду гостиницу подешевле. На одну ночь у меня денег хватит, а завтра мы уже встретимся.
Билет с открытой датой на ее имя Алан забронировал одновременно со своим, так что эта проблема девушку не волновала. Небольшую сумму наличными ей выдала мадам Трюдо, вернее, это Франческа взяла небольшую сумму, потому что мадам порывалась отдать ей все деньги, которые были в доме. Сумка была легкой, хотя и вмещала все необходимое, утро щебетало сотней птичьих голосов, и жизнь была прекрасна.
На полпути к основной трассе Франческу обогнал грузовичок, притормозил, и парень в кепке приветливо махнул ей рукой, приглашая в кабину. Дальнейший путь до ближайшей бензоколонки они провели, болтая и смеясь, распрощались друзьями, и Франческа тут же проголосовала громадному рефрижератору, направлявшемуся, как выяснилось, в Париж.
Очень скоро она совершила последнюю пересадку, теперь уже на парижское такси, и вскоре входила в просторный и светлый терминал аэропорта имени Шарля де Голля. У стойки рейсов на Лондон сидел и
