молний – теперь они казались мне слабой пульсацией света в дугообразном ореоле.
– Призрак! – прошептал я.
– Неужто и вправду ты?
По-французски и по-английски я высказал ему все, что о нем думаю, а затем потребовал, чтобы он немедленно исцелил мое колено. Voilа! note 33 Боли как не бывало. Не помня себя от радости, я снова обратился к нему:
– А слабо тебе меня высушить?
Пуф! Облака пара вырвались из рукавов зюйдвестки. Я стащил ее с себя и с удивлением обнаружил, что свитер, штаны и даже носки совершенно сухие.
– Черт побери! – восхитился я. – Теперь бы чайку с бренди.
Призрак отозвался с некоторой насмешкой:
Я расхохотался, как безумный, и потянулся за рюкзаком. Призрак снизошел до того, что высушил близлежащий валун; на него я поставил термос и набил рот крекерами. Сияние (тогда я еще не знал, что оно называется психокреативным) отбрасывало бледные отблески на кусты, с которых капала вода.
– Слава тебе Господи, дозвался! А то я тут без тебя чуть не подох. У бедного Дени жизнь и так несладкая, не хватало ему еще лишиться любимого дядюшки.
Призрак как будто поразился:
– Ну да, я собирался его определить в интернат, но Дон и вся семья встали намертво… Я думал, ты знаешь.
– Каких иезуитов? Говорят тебе, я хотел его в Нортфилд-Холл пристроить. Это интернат в Вермонте для особо одаренных детей.
Призрак некоторое время пребывал в задумчивости.
Из его лепета я ничего не понял, да и не особенно вслушивался. Я налил себе чаю в крышку из-под термоса и плеснул туда добрый глоток бренди. Затем полушутя вытянул перед собой пластмассовую фляжку:
– Не хочешь глотнуть?
Фляжка выплыла из моих рук, немного покачалась в воздухе и вернулась ко мне. Я залпом выпил чай и закашлялся. У меня уже тогда появилась мысль, что Призрак – не более чем игра воображения, но в таком случае оно играет со мной слишком злые шутки.
– Так что там насчет иезуитов?
Я и не думал приписывать разлившееся по жилам блаженное тепло действию бренди.
– Элсворт… Элсворт… Вроде бы я встречал такую фамилию в «Ньюсуик». Это что, тот самый?
Призрак не обратил внимания на мою реплику.
У меня закружилась голова. Шесть лет я всего себя посвящал племяннику, а когда его не было рядом, места себе не находил от тревоги. Но насколько я понял из слов Призрака, моя миссия закончена?
– На некоторое время?!
– И откуда ты такой взялся? – вспылил я. – Все ему известно!
Выходит, летающие тарелки, про которые все только и твердят, – не досужий вымысел. Стало быть, мой Призрак – один из пришельцев?
– А что произошло с Бетти и Барни на старой франконской дороге?
Призрак хохотнул.
Мутное свечение сомкнулось вокруг меня. Несколько минут я пребывал в каком-то жемчужном коконе, потом меня ослепила молния, оглушили громовые раскаты и ливень обрушился мне на голову, точно из водопада. Но пейзаж вокруг был уже другой. Метрах в трех я разглядел бревенчатый домик на берегу ручья. Окна были освещены; внутри мелькали тени; слышались звуки гармоники и пение.
В руках я все еще держал крышку от термоса, правда наполненную не чаем, а дождевой водой. Я выплеснул воду, подхватил лежащий у ног рюкзак и направился к двери альпийского приюта.
18
Судно слежения Крак На-ам (Крон 96-101010)
Ра-Эдру вошла в кабину, отсалютовала на скрытом расовом модуле вышестоящему крондаку, остальным же небрежно бросила вслух:
– Высоких мыслей вам, коллеги!
В резервуаре ее ума отпечатался вопрос:
– Верно, Ра-Эдру, – ответил на ее невысказанную мысль Тула-Эку. – Но внизу, в Нью-Гемпшире, сейчас произойдет еще одно знаменательное событие… из тех, что повторяются два раза в год.
Симбиари и гии в один голос рассмеялись.
Тула-Эку укоризненно взглянул на них, затем обратился к Ра-Эдру и молодому полтроянцу, на серовато-фиолетовом лице которого было написано недоумение.
– Мне известно ваше увлечение ксенопсихологией, мои юные друзья. Поскольку в земных делах вы новички, вас наверняка заинтересует типичный образчик североамериканских умонастроений.
– Ну, до типичного ему еще далеко, – возразил педант с планеты Симбиари; у него на все имелись данные статистики. – Обследования Седьмого земного статуса показывают, что сорок девять и двадцать две сотых процента верит в существование других населенных планет, и лишь девять и девяносто одна сотая процента утверждает, что своими глазами видели пришельцев.
Из ума гии Дри-Дри-Вавла выплеснулась волна детской радости.
– Вот видите, как мы отстали от жизни! Этого надо было ожидать.
