заплатят, и Бронсон Элгар, которого так забавляла трансмутация Евы, тоже!
Примерно час мы шли по просторному коридору, покрытому толстым слоем ила. Стены его были испещрены дырочками, из которых сочились тонкие струйки. Судя по грязи, уровень воды здесь недавно достигал двадцати сантиметров от пола — очевидно, по туннелю промчался поток, вызванный грозой на поверхности планеты. По потолку между известняковыми наростами, поросшими белой пушистой растительностью, ползали многоножки. Ева даже заметила мельком продолговатое розовое животное, похожее на тритона, которое промчалось впереди и скрылось во тьме.
Мы шагали не спеша, то неся по очереди Еву, то позволяя ей идти самой. Путь мы освещали только одной лампой, потому что понятия не имели, надолго ли ее хватит, и подбадривали друг друга описаниями роскошных яств, которыми мы ублажим свои желудки после спасения. Флотская служба безопасности Кашне мигом прилетит к нам на выручку, тем более что у нас есть два маяка…
Но удача едва нам не изменила.
Выйдя из туннеля, мы все хором вскрикнули при виде поразительного зрелища. Свет лампы, направленный на пол, был очень тусклым, поскольку мы берегли энергию, так что в огромной пещере, в которой мы очутились, царила кромешная мгла. Вернее, не кромешная: все сталактиты на потолке мерцали голубыми и белыми искрами. Впечатление было такое, словно мы вышли на поверхность планеты, а над нами чернело ночное небо, усеянное миллионами звездочек. Кое-где, словно облака галактической пыли, между ними зияли черные дыры.
— Они живые? — замирающим голосом прошептала Мэт.
— Скорее всего, — откликнулся я. — Что-то вроде светлячков.
Мы поставили Еву на ноги и пошли вперед. На сей раз зажгли обе лампы, чтобы как следует рассмотреть Светлячковую Палату, Живая галактика поблекла, когда искусственный свет залил пещеру — приблизительно пятидесяти метров по диагонали, не очень высокую, но широкую, ее границы терялись во мгле. Слева возвышался остров, образованный давнишним камнепадом; некоторые из обломков были размером с дом. С неровного потолка свисала бахрома, напоминавшая очень густую паутину. Светящиеся существа были слишком мелкими, чтобы разглядеть их невооруженным глазом.
Туннель закончился у каменного выступа, с края которого потихонечку капала вода. Склон выступа представлял собой нагромождение глыб, покрытых мокрой грязью, а у подножия, десятью метрами ниже, чернела вода, заполнявшая всю пещеру. «Берега» как такового здесь практически не было, если не считать крохотной илистой площадки у подножия глыб.
— Вот черт! — сказал я.
— Похоже, мы где-то не правильно свернули, — пробормотала Мэт. — Только вот сворачивать-то было вроде некуда.
Мы усадили Еву подальше от края выступа, так что она не поняла, в чем проблема, и подползла к нам с Мэт поближе.
— Что случилось?
— Тупик, — ответила Мэт.
— Мы правильно шли, я уверен!
Я развернул карту и сверился с навигационным прибором. На карте был изображен участок Рассольного Прохода, который мы только что одолели, и Светлячковая Палата, а с другой стороны пещеры — еще один туннель, ведущий на поверхность.
В конце концов я с ужасом понял, в чем дело.
Ева и Мэт сидели рядышком на низком валуне, молча освещая противоположную сторону озера.
— Знаете что?..
— Выход под водой, — спокойно произнесла моя сестра. — Уровень воды, очевидно, поднялся после очередной грозы.
— Ты угадала. Туннель там, метрами двумя ниже.
— Он длинный? — спросила Мэт.
— По крайней мере метров семьдесят. Если я правильно понимаю обозначения на карте, там должны быть воздушные карманы.
— Дай-то Бог, — сказала Мэт. — Я хорошая пловчиха, но не настолько. А как же с Евой?
— Надвинем забрало шлема, — сказала моя сестра, — отключим вентиляционную систему и закроем дыхательную трубку. Оставшегося воздуха будет достаточно, чтобы я не задохнулась, пока Аса протащит меня через туннель.
Я показал им карту.
— Смотрите! Туннель скорее похож на щель. Сначала его ширина около четырех метров, потом он сужается до половины метра, а потом, через тридцать два метра, расширяется снова. Там и должен быть первый воздушный карман. Второй находится здесь, еще через восемнадцать метров. А затем еще двадцать метров до третьего кармана. За ним небольшая арка и снова коридор, который явно выше уровня воды. Еще пятьдесят метров — и мы выйдем на свет Божий.
— А из пещеры не течет поток? — спросила Мэт, изучая карту.
Я покачал головой.
— Это озеро — подземный резервуар, периодически наполняемый из стоков Рассольного Прохода. Осушается оно, очевидно, очень медленно, через трещины в горной породе, слишком мелкие, а потому не указанные на карте. Похоже, Халурик прошел по туннелю пешком во время отлива.
— Значит, нам не придется сражаться с сильным течением? — спросила Ева.
— Вряд ли оно сильное.
— Хорошо. Но из-за воздуха в моем костюме я буду постоянно всплывать к потолку. Надо увеличить мой вес камнями.
— Соорудите пока пояс с камнями, а я разведаю дорогу, — сказал я.
Они уставились на меня, понимая, насколько это опасно.
Наконец Мэт кивнула:
— Разумно. Профессиональный ныряльщик, полагаю, умеет надолго задерживать дыхание.
— Вообще-то я не ныряльщик, — криво усмехнулся я, вспомнив о подводном снаряжении, в котором я возил туристов на Варкальный риф, — хотя за моллюсками нырял, что было, то было.
На глубину пятнадцати метров, а то и меньше. Однако я не стал об этом упоминать. Я снял кроссовки, носки, джинсы, свитер и футболку, а затем с помощью надежного друга — армейского ножа — превратил свои трикотажные брюки в плавки. Надел пояс с приборами и повесил на шею лампу.
Она, конечно, будет болтаться, как черт знает что, но привязать к голове я ее не мог, поскольку лампа была слишком большая.
— Готов! — заявил я, храбро улыбнувшись дамам.
— Аса! — сказала Ева. — Обними нас на удачу, братишка!
Я обнял облаченное в защитный костюм тело.
— Все будет в порядке, Ева.
— Конечно.
Но в ее частично изменившихся глазах стояли человеческие слезы.
— Теперь меня! — сказала Мэт.
На сей раз объятие было каким угодно, только не братским, — и последовавший за ним поцелуй тоже.
Я надел кроссовки и начал спускаться по скользкому каменному склону. На крохотном илистом бережку я опять разулся и ступил в воду.
Дно круто уходило вниз, а вода была ледяной. Мои фамильные драгоценности съежились и прижались к тазу, ища убежища от холода. Я представил себе большую чашку с дымящимся соусом чили, любимое печенье с пылу с жару и большущий кофейник с горячим кофе, привезенным Мимо из Новой Гвинеи. Благослови меня. Господь! Я иду…
— Hasta la vista! [28] — крикнул я и с шумным плеском нырнул вглубь.
Озеро оказалось обитаемым.
В принципе ничего удивительного в этом не было, однако при виде кишащей подводной жизни,
