Глаза устали от постоянного напряжения и сами собой закрылись: теперь я полностью находился во власти компьютера и его бип-бип-буп-бупа. Сердце стучало, как паровой мотор, легкие разрывались от каждого вдоха. Вода на СА теплая, но холод пробирался изнутри тела, и я постепенно приходил в оцепенение. Я плыл все медленнее и медленнее.
Похоже, мне ничего не светит.
Ничего страшного, Адик. Вспомни, как ты прилетел на Стоп-Анкер в первый раз, после того как тебя выкинули из СМТ. Сколько раз на пьяную голову ты пытался свести счеты с жизнью самыми разными способами? Раз семь, не меньше! Но тебе всегда не хватало силы воли, ты никак не мог решиться на последний шаг. А сейчас даже не надо ни на что решаться…
Ты, слабак хренов.
Да, так меня всегда называл отец. Он считал, что мне слабо сделать хоть что-нибудь.
Неужели так оно и есть? Почему я все-таки повернулся задом к звездной корпорации «Оплот»? Потому что Симон идиот, и я не стал дожидаться, пока случится самое плохое? Или потому что я побоялся ответить на вызов — как сказал старикан.
Черт бы его побрал, если он рассчитывает на мою помощь! Поддерживал ли он своего сына, когда меня обвинили в предательстве? Хрена лысого. Он по-прежнему считает меня преступником. Но Симон всегда рад попользоваться мной, если дело может оказаться…
Бац!
О Господи.
Я открыл глаза, и передо мной оказалась непонятная желтая стена. Через несколько секунд я понял, что врезался прямо в бок «Отмороженной».
Так, и что теперь? Рук-то у меня нет…
Но, к счастью, подножку я так и не убрал. Этот механизм предназначен специально для того, чтобы экономить силы ныряльщиков и облегчать им спуск и подъем на лодку. Я взгромоздил на нее задницу, носом нажал кнопку и — упс! — через секунду уже кувыркался на корме, как выброшенная из воды камбала. К счастью, верхнюю палубу огораживал заборчик, а то иначе из-за качки я бы снова рухнул в пучину моря.
Приготовляясь к шторму, Кофи убрал капитанский мостик, но не стоило большого труда приказать компьютеру открыть главный люк. Мне оставалось только спуститься по лестнице в капитанскую рубку, не повредив каких-нибудь жизненно важных частей своего организма.
Сказать-то легко. Руки мои украшали тяжеленные и уродливые плавники, на голове болтался шлем. С утра он казался легче перышка, но теперь шея едва не подламывалась от непомерной тяжести. Придется избавиться от снаряжения.
С плавниками я расправился без проблем. Используя стойку как рычаг, я расковырял дорогущие побрякушки от Корби и со слезами на глазах смотрел, как они падают в мутную воду. Теперь пришла очередь шлема, а вместе с ним дыхательного аппарата и баллонов с газом. А потом я нажму кнопку, и остатки костюма упадут автоматически.
Я извивался и кувыркался, как только мог, но снять шлем не получалось. Конструкция предполагала защитный ошейник из твердого пластика, снять который можно только руками. К тому же приходилось торопиться: волны поднимались все выше и качка усиливалась. Еще немного, и меня смоет за борт.
Решив не тратить время понапрасну, я подкатился к люку, кое-как принял сидячее положение и спустил ноги вниз. Я начал самую тяжелую загрузку в подлодку: из-за шлема не видно было, куда наступать, рюкзак с баллонами и прочей ерундой то и дело норовил зацепиться, руки висели по бокам, да и ноги почти не слушались. Изможденные мышцы походили на желе, к тому же страшно болели, каждая ступенька давалась с дьявольским трудом.
Позади оставалась примерно половина лестницы, когда сверху обрушился поток холодной воды и едва не уронил меня. Видимо, большая волна захлестнула «Отмороженную». Стараясь не впадать в панику, я приказал компьютеру закрыть люк и продолжил спуск. Стоило мне поставить ватные ноги на пол, как накатила следующая волна, и лодка закачалась. Конечно, я тут же упал и покатился в угол, где сильно ударился о стенку.
Впрочем, удар пошел на пользу. Собравшись с мыслями и осознав, что лежу на животе, я почувствовал голой щекой прикосновение к мокрому полу. Приложив некоторые усилия, я расколотил шлем и наконец-то стащил это ведро с головы. Водолазный костюм и баллоны с газом свалились во время акробатических номеров, потому что я случайно нажал кнопку.
Сантиметр за сантиметром я, словно червяк, подполз к ящику с медикаментами, встал на колени и носом набрал простейший код замка. Зубами вытащил поднос с антибиотиками и уронил все это на мокрый пол, совершенно не заботясь о стерильности. Я как свинья рылся в куче порошков и таблеток, пока не нашел нужный пакетик. Распотрошив прозрачную упаковку, из последних сил поставил его так, чтобы игла смотрела прямо вверх, и упал на нее — уже от изнеможения. Успел почувствовать укол и понял, что спасен.
Ура!
Я бы, наверное, станцевал сейчас джигу от радости! Меня сегодня резали, кусали, парализовали, я падал в обморок и чуть не утонул — но все-таки справедливость восторжествовала, и я возвращался на Бровку. Когда доберусь до дома, моему другу Кофи Резерфорду придется несладко: посмотрим, каково ему будет в роли беззащитной жертвы.
Ожидая, пока подействует наркотик, я раздумывал о своей судьбе, прикидывал планы на будущее и лихорадочно вспоминал, куда же я запрятал такой хороший моток скотча.
ГЛАВА 3
Пятьдесят шесть лет назад в 2176 году объединенный концерн «Галафарма» решил, что его отдаленные колонии на Шпоре Персея экономически невыгодны, и переместил сферу деятельности в Рукав Ориона в Млечном Пути. Через семь лет храбрая, но маленькая и хилая корпорация под названием «Оплот» доказала, что концерн совершил большую ошибку.
Основали эту корпорацию дядя Ефан, мой отец и их приятель Дирк Вандерпост (брат моей матери).
«Гала» ввела в обычай использовать рабский труд доиндустриальных инопланетян, а Ефан Айсберг решил, что он будет платить своим наемным рабочим по-честному. В ответ змундигаймы — коренные жители Серифа — сделали своим начальникам маленький подарок, который держали в секрете от эксплуататоров из «Галы». Маленькая коробочка со сладостями под названием «розкоз», который, как говорят, «радует язык и душу», изменила коренным образом судьбу ксенобизнеса.
Ефан тут же понял, что на этом угощении, более изысканном, чем шоколад и взбитые сливки, можно сколотить состояние. Таким образом, было положено начало процветанию «Оплота» и финансовому благосостоянию змундигаймов, которые хотели работать на корпорацию.
К 2232 году «Оплот» владел и активно использовал шестьдесят четыре наиболее богатые природными ресурсами планеты Шпоры. Мандат от СМТ также давал ему право распространяться на другие планеты того же класса — то есть около трехсот штук, — кроме нескольких, населенных халуками и квасттами. Этот запрет фигурировал в статье сорок четвертой Кодекса СМТ.
Инопланетяне, которые не могли похвастаться современными технологиями, не слишком возражали против захвата их территорий землянами. Если люди проявляли хоть немного гуманности — извините за пошлость — как, например, «Оплот», то местные жители процветали. Но концерны и корпорации, ведущие политику терроризма, практически не несли никакой ответственности перед законом СМТ. Некоторые люди, в том числе и я сам, считали это неправильным, но меньшинство бессильно в золотую пору «Ста концернов».
СМТ не посоветовался ни с халуками, ни с квасттами, когда выдавал «Оплоту» мандат на использование Шпоры Персея. Да и зачем бы? Во время галафармской оккупации обе инопланетные расы отказывались поддерживать с большим страшным человечеством торговые или дипломатические отношения. А поскольку вооружение и космические корабли инопланетян и в подметки не годились снаряжению «Галы», то концерн попросту послал их в задницу.
Проблемы начались потом, когда выяснилось, что квастты и халуки не желают оставаться в этом неприятном месте. Они стали пиратствовать, нападать на беззащитные корабли людей и грабить более слабые колонии на Шпоре. Во время правления «Галафармы» между нациями существовало временное
