С восточной стороны приближается яркий свет, сначала обостряя очертания гор, а затем зажигая все небо. Слышится звук простых реактивных двигателей; шум становится яснее, когда корабль снижается, облетает твердую площадку, ища предполагаемое место аварии. Лазерные лучи обегают склон Пень-горы и обнаруживают накренившийся капер в расселине между «корнями». От рухнувшего судна тянет дымом, его грузовые отсеки распахнуты. Никаких признаков жизни.
Спасательная команда квасттов благоразумно садится в километре от места происшествия. Их туко похож на половину гигантской буханки хлеба, длиной метров десять. Вместо шасси к днищу прикреплены две широкие лыжи, на крыше белеет габаритный огонь, лазерные лучи исходят из прожектора на нижней части кабины пилота. Сквозь широкое лобовое стекло видны несколько фигур. Они не двигаются, пока движки постепенно замолкают и корабль замирает. Открывается боковой люк, оттуда выкатывается робот и устремляется к месту аварии.
Маленький робот оснащен большим количеством сенсоров, его задача — убедить команду, что потерпевший бедствие капер не собирается взрываться, что его двигатель не работает. Помимо жалкой струйки дыма, к тому же неизвестно откуда идущего, не заметно никаких ядовитых паров или языков пламени; сенсоры не фиксируют возгорания. Робот пробирается по мелкой луже и приближается к борту судна; он проникает в грузовой отсек и приступает к поиску выживших.
Путь ему преграждают кучи голубых, желтых и красных коробок, за ними лежит фигура в белых одеждах. Коробки эти явно сделаны людьми, и команда спасателей делает вывод, что перед ними рухнувший капер какой-нибудь банды пиратов. И на головы ненавистных ублюдков — то есть людей — обрушивается миллион проклятий.
Глаза робота фокусируются на фигуре в белом, она слегка шевелится. Камера не может сделать четкого снимка тела, но сенсоры подтверждают — кто-то здесь жив.
Робот плетется дальше, выискивая других корсаров, и находит еще одно тело — в маленьком коридорчике, соединяющем грузовой отсек с остальными частями корабля — в том числе и капитанской рубкой. Оно поднимает голову и чирикает прямо на слуховой волне робота.
— Помогите.
Из динамика доносится голос лидера спасателей:
— Помощь прибыла. Сколько вас?
— Шесть, — отвечает жертва аварии и неподвижно замирает.
Выступающие из стенки двигатели блокируют роботу дорогу вперед, он разворачивается и завершает обзор грузового отсека. Живых там больше нет, и разведчик выкатывается наружу и ждет, не обращая внимания, что стоит в луже.
Люк на спасательском корабле закрывается, само судно поднимается на несколько сантиметров над гладкой асфальтовой поверхностью и скользит к входу в маленький каньон. Катер садится у самого подножия гигантского пня, двигатели его выключаются полностью. Лазерный фонарь смотрит в другую сторону, но габаритный огонь на крыше дает достаточно яркого белого света, чтобы можно было все видеть.
Снова открывается люк, и по трапу спускаются четверо членов команды; все они одеты в ярко- оранжевые балахоны, на спине выделяется черный знак. В капитанской рубке остается всего один квастт.
Маленькие спасатели заходят на капер, чтобы начать миссию милосердия, тихонько переговариваются между собой. Они не замечают еще одной фигуры, которая выбирается из-под кучи маскировочных полотен, валяющихся вперемешку с обломками лавы, и стремительно крадется к кораблю спасателей.
Это некто очень высокий, одетый в белую квасттовскую мантию; он передвигается несколько неуклюже, издавая едва слышный, но все-таки шум. В кабине пилот-квастт слышит шорох, резко оборачивается — и с удивлением и омерзением обнаруживает перед собой представителя ненавистной расы ублюдков. Маленькая рука тянется к оружию, но враг оказывается быстрее, и женщина-пилот падает на пол, поймав в грудь пулю из парализатора.
В грузовом отсеке капера трудятся трое спасателей, разгребая завал контейнеров, чтобы вытащить полупогребенную жертву. Пластиковые коробки ничего не весят — они вообще пустые! Тем временем четвертый член команды, а именно медик, склоняется над телом лежащего в коридорчике квастта, чтобы обследовать его повреждения.
Пребывающий в обмороке больной переворачивается, вытаскивает из-под одежды пистолет и приставляет дуло к шее застывшего в ужасе врача.
— Тихо! Не двигаться, или я буду стрелять.
Трое спасателей прекращают работу, не понимая, что происходит. Прежде чем они успевают хоть как- то среагировать, ужасающий инопланетянин восстает из кучи мусора и стаскивает с огромного тела мантию, скрывавшую истинные размеры «жертвы». Он также выхватывает пистолет и молниеносно делает три выстрела: жжж! жжж! жжж! — и спасатели валятся на пол, как мешки с песком.
— За что? — кричит квастт, пытаясь отвернуться от приставленного к горлу парализатора. — Почему?
Я сунул «Иванова» обратно в кобуру и сбросил с себя кучу пустых чехлов. Мимо и Ильдико отодвинули контейнер, преграждавший путь в основную часть капера, и прошли в грузовой отсек.
— Отличная работа, Ба-Каркар, — проговорил я.
Мимо забрал у нашего маленького капитана свой незаряженный каги-пистолет, а Ильдико надела наручники на квастта-медика и прикрепила к его оранжевой робе механический переводчик. Продолжительное чириканье малыша предстало перед нами как долгая серия пип! пип! пип!
— Ба-Каркар, объясни ему, в чем дело, — приказала Ильдико.
Контрабандист обратился к соплеменнику:
— Ты пленник людей. Я тоже пленник людей, меня принудили сотрудничать. Пребудь в святой тишине. Они не сделали мне плохо. Они не сделают тебе плохо, если ты будешь слушаться. Если ты не слушаешься, они тебя пристрелят, как остальных.
— Вы убиваете посланников милосердия! — заверещал доктор. — Ты пип! Ублюдок!
— Они не умерли, — сурово проговорил я. — Только спят.
Я велел Ильдико вывести его наружу, мы с Ба-Каркаром последовали за ними. Мимо уже успел связать всех троих пленников-квасттов, и теперь мы все бежали вниз по склону к спасательному кораблю. Из-под очередной кучи маскировочных чехлов показался Айвор.
— Адик, начинать разгрузку?
Я кивнул.
— Перенеси все на корабль квасттов — и как можно скорее!
Он открыл передний люк нашего капера и принялся вытаскивать оттуда всевозможное оружие и снаряжение.
Ильдико дотащила маленького медика до туко, уже не освещенного габаритной фарой, мы с Ба- Каркаром не отставали. Зорик поднимался по склону, неся на плечах последнего пленника; бывший солдат сбросил белую маскировочную робу.
— Пришлось уложить пилота, когда он потянулся за оружием, — заметил он. — Не похоже, чтобы он успел доложить в диспетчерский центр, наверное, ждал сообщения остальных.
— Проверим, — кивнул я. — Отнеси его к другим соням и хорошенько свяжи. Потом помоги Айвору с погрузкой. Да, и не забудьте загасить сигнальный маяк.
— Нет проблем, — отчеканил Зорик О'Тул.
Мы пропустили Ба-Каркара внутрь туко, и он несколько мгновений рассматривал приборы в капитанской рубке.
— Асаил, коммутатор не включали.
— Тогда включи его и проверь, не хочет ли кто-нибудь из Тактака выйти на связь со спасателями. — Я повернулся к пленнику: — Слушай меня. Жизнь твоих товарищей зависит от того, что ты сделаешь в течение следующих десяти минут. Будешь слушаться, вреда им не причинят. Мы будем держать вас в плену некоторое время, а потом отпустим. Ба-Каркар подтвердит мои слова.
— Он говорит правду. Он вонючий ублюдок, но не лгун. Как тебя зовут?
— Гогатар, — пробормотал доктор. — Я искусный целитель.
