Я свалился в грязь, как мешок с песком, и в тот же момент земля сотряслась от могучего удара: магниевая граната попала во что-то на посадочной площадке для хопперов.
В наушниках раздался довольный женский голос: «А вот вам, старые задницы!».
И наступила тишина — ни стрельбы, ни взрывов.
Я полежал несколько секунд под кучей мусора, ошеломленный падением, и услышал слабый взрыв, а за ним глухое «пуф, пуф, пуф»: стандартная граната из НЕ-установки плюс сонный газ.
— Ура! — радостно воскликнула Ильдико. — Вот и все, малыши.
Дрожащими руками я потянул к себе пояс с «Ивановым» и каги-бластерами, который по-прежнему свисал из люка, взял гранатомет и пополз подальше от «Ворлона». Хоппер продырявило, словно швейцарский сыр, в некоторых местах он дымился напоминая свежеприготовленную пиццу.
Ильдико сидела неподалеку на земле, перезаряжая гранатомет.
— С вами все в порядке, главный инспектор, сэр?
— Жив, лейтенант, мэм… и проклинаю себя за то, что попался, как толстая крыса в трубу! Примите мои поздравления.
От хоппера-три осталась всего лишь горящая куча металлолома, разбросанная по всей площадке. Из открытой двери клиники струился дымок и розоватый газ. Я пригляделся и заметил свалку разодранных тел внутри хоппера-три; дверь оказалась снесена мощным выстрелом.
В дюжине метров от входа в клинику, раскинув руки, лежал Шнайдер, он не двигался.
— Я стреляла поверх его головы после того, как его сбили с ног бластером, — объяснила Ильдико, — Извини, Адик, но у меня не было выбора.
— Возражений нет. Ты не посмотришь, как там наши пленники? А я взгляну на Джона Грина.
Я вытащил «Иванова» и направился к нему. Сонный газ потихоньку проникал из двери клиники, но еще не добрался до распростертого на земле тела. Шнайдер пребывал в сознании, он спокойно смотрел в дымное небо и улыбался чему-то неизвестному. С его лица и горла были содраны клочья кожи, что как-то неожиданно молодило его и делало похожим на забальзамированный труп.
Шнайдер не умер, но серьезно ранен. До него долетели куски разнесенного Ильди судна и повредили правый бок. Кровь текла из раны на голове, а легкий защитный костюм покраснел в нескольких местах.
Губы его зашевелились, и я присел рядом на корточки. Ветер дул на восток, унося наши слова в пустыню. Я тихонько проговорил во внешний динамик:
— Привет, Олли, старый бродяга. Как делишки?
— Асаил Айсберг? — Он рассмеялся, и из горла вырвался шелест. — Я заподозрил, не ты ли мутишь это дерьмовое болото — у тебя ведь шило в заду…
— Это точно, — признал я.
— Они хотели, чтобы я быстро отошел в сторону, как только окажусь за дверью, и тогда отряд штурмовиков возьмет твой хоппер. Сказал, что сделаю, а сам не стал. — Он снова рассмеялся: — Ну, они и бесились!
— Я рассчитывал на что-нибудь в этом роде.
— Не знал, что Джим Мацукава поднимет «Ворлон» из ангара. Да, он хитрый ублюдок.
— Извини, что тебе досталось.
— Ну, так иногда случается.
— Думаю, твои раны не слишком серьезны. Мы скоро тебя подлечим.
Он что-то одобрительно пробормотал.
— Олли, послушай, я должен спросить тебя о страховке перед «Галафармой». Она останется в силе, если мы заберем тебя с Дагасатта? Нам бы не хотелось получить твои показания раньше времени — если это возможно.
— Я должен буду звонить на Землю не позднее чем через пять дней. Иначе начнется фейерверк.
— Мы заберем тебя прямо сейчас. Зональный патруль и внешний отдел «Оплота» прилетят позже и устроят небольшую зачистку.
— Одна маленькая деталь, Айсберг…
— Да?
— Войди внутрь. Проверь генетические лаборатории. Там четверо моих людей… ты ведь знаешь, как этот гребаный антиалломорфный процесс работает?
— Да.
— Мои ребята… Эти ублюдки качают из них донорскую ДНК-культуру. Они лежат в резервуарах с дистасисом, но как только их освободят и допросят, они немедленно загремят в Ковентри Блю. А ты знаешь, что там делают с сотрудниками корпораций.
Да уж, ребят ждут крайне жестокие и изощренные наказания.
— Может быть, нам удастся договориться и о них, если они согласятся дать показания против «Галафармы».
Он покачал головой.
— Это бессмысленно. Закон Содружества не отпустит нас всех. Гарри Пиретти замочил главу розыскного отдела Кви. Остальные позаботились о Клайве Лейтоне и его подружке, избавились от Вольты, Брански и Мацуды. Короче, опозорили имя корпорации по всей Шпоре. — Ему даже удалось изобразить смешок, преисполненный иронического самодовольства. — Мы почти вручили «Оплот» Алистеру Драммонду на тарелочке с голубой каемочкой — но тут появился ты.
— Да к несчастью для твоих дружков, — холодно заметил я, поднимаясь на ноги. — И к счастью для тебя.
Если бы мое слово значило хоть что-нибудь — но, к сожалению я в этом деле не важнее мухи, — то и Олли, и его банда закончили бы свое жалкое существование в резервации для преступников. Я не испытывал сочувствия к валяющемуся у меня под ногами человеку — а к его друзьям-убийцам еще меньше. И он прекрасно понимал это, но все равно продолжал умолять меня:
— Айсберг, ты получишь все, что хочешь, от меня, касательно «Галы». Пожалуйста… Помоги моим ребятам, спаси их от Блю, и я обещаю полностью сотрудничать с допрашивающими. Они получат от меня гораздо больше, ты ведь сам знаешь.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться помилования или смягчения приговора для всех вас. Но я здесь ничего не решаю.
— Сраный изгойский коп… я должен был понять…
Голос Олли затих, лицо стало полупрозрачным, глаза закатились. На бледной коже темнели пятна золы от горящего хоппера, но зато рана на голове затянулась, превратившись в коричневатую ссадину.
Стянув с себя пончо, я принялся перетаскивать на него тело. Олли стонал, слабо шевелился и, наконец, повис мертвым грузом у меня на руках. Перчатки и шлем не позволяли мне определить, жив он или мертв.
Подбежала Ильдико:
— Все пленники в грузовом отсеке мертвы. Боеприпасы в задней части корабля могут взорваться в любую секунду. Наш приз пока с нами? — Она кивком указала на неподвижное тело Шнайдера.
— Хороший вопрос. Помоги мне перетащить его в более безопасное место — так, чтобы ветер не приносил газ. Например, посадочная площадка хопперов. Смотри, люк поднят — может быть, нам удастся спрятать его там.
До площадки было метров сто. Мы подхватили Шнайдера за руки и за ноги и побежали к люку. Едва успели мы затолкать тело под платформу лифта, как наш хоппер взлетел на воздух, образовав целый фонтан пыли, дыма, сонного газа и осколков.
Я лежал поверх Шнайдера, прикрывая его собой от падающих сверху обломков. Я опустил ему на лицо маскировочный капюшон, но Олли стал задыхаться, когда AG97 все-таки проник к нему в легкие, и откинулся на спину.
— Дерьмо, — пробормотал я.
Ильди отпихнула меня и осторожно приподняла веки Шнайдера: глаза закатились. Но через некоторое время зрачок медленно вернулся на место, принимая нормальное положение.
— Он жив, — успокоила меня Ильди. — На здоровых людей AG97 оказывает минимальные побочные эффекты. Насколько серьезны его ранения?
