знаю.
Он включил компьютерный автопилот. Судно медленно накренилось вправо.
— Коррекция курса завершена, — раздался металлический голос компьютера. — Курс один-один-пять градусов.
Хаген распахнул дверь рубки и стремительно взобрался на капитанский мостик.
— Ну что, доволен?! — во всю глотку заорал он, подняв глаза к небу. — Опять выиграл? Поздравляю! Чтоб ты в преисподнюю провалился, папа!
Ответа не последовало. Но Хаген его и не ожидал. Опустошенный морально и физически, он спустился по лесенке в кают-компанию.
Фил и Ниал молча размышляли о неизбежном.
— До конца вахты я один дотяну, — вздохнул Кеог. — А ты, малыш, ступай скажи психокинетикам, чтобы больше не надрывались. Теперь спешить некуда.
Морейн Стеклодув, лорд Вар-Меска, раздраженно погонял двух халиков — второй без седока — по лунному берегу. До чего ж он ненавидел этих скотов! И надо сказать, халики отвечали ему тем же: по большей части не слушались его телепатических команд. Будь он в окружении других всадников, те поддержали бы его слабый принудительный потенциал, но в загадочном послании ясно говорилось, чтобы он приехал один и во имя присяги, данной Гильдии Психокинеза, соблюдал строжайшую секретность. Потому он тащился по призрачным пескам и внимательно смотрел под ноги, когда перебирался через быстрые ручьи, стекавшие с высокого континентального эскарпа. Тусклые морские волны набегали на песок; у самой кромки берега выброшенные водоросли запятнали ранее непорочную белизну. Концентраты соли резко снизилась, и мертвое море стало живым.
Он уже отъехал километров сорок от города и пересекал пустынный район, который через шесть миллионов лет станет Лазурным берегом. Не пора ли издать коротковолновый командный клич? Морейн оглядывал побережье, но взору открывались лишь дюны да соляные слитки. Неведомый брат психокинетик хорошо замаскировался.
«Сюда, Морейн!»
Ага, вон там, за соляной пирамидой, светится слабая розово-золотистая аура! Еще один бедолага провалялся несколько месяцев где-нибудь на забытом Таной побережье и только теперь нашел дорогу в Многоцветную Землю.
Приветственно подняв руку, Морейн объехал белый монолит со стороны суши, увидел плот и наконец узнал брата по гильдии, который, не раскрывая карт, вызвал его сюда.
— Лорд… Стратег! — задохнулся он.
Халики сорвались с неверной принудительной привязи и начали пятиться от окутанной светом фигуры, лежащей на белом песке.
— Да стойте же, чертово отродье! — заорал Морейн.
Ноданн открыл глаза, и животные стали как вкопанные. Морейн соскочил с седла и упал на колени перед Солнцеликим.
— Дай-ка я тебя плащом прикрою! Пить хочешь? Вот фляга! О Богиня — что с твоей рукой?!
— Это долгая история, брат психокинетик. Спасибо, что приехал. Я думал, пропаду здесь один. — Он надолго приложился к фляге с водой, потом опять рухнул на песок.
Морейн суетился возле него, заботливо укутывая плащом спину и ноги. Ноданн был в одном исподнем, теперь грязном и оборванном об острые камни. Обнаженные участки кожи сильно обгорели на солнце.
— А мы тебя, грешным делом, похоронили. Ну не чудо ли! — Морейн осекся. — То есть… я хочу сказать, ужас! Первобытный Эйкен Драм заставил нас провозгласить его королем. Ездил из города в город со своей гвардией и всем угрожал. Кто не захотел ему присягать, того уж нет в живых. У нас в Вар-Меске, стыдно сказать, все ему покорились, кроме сына Целителя Миаканна. О Стратег, вот кем ты мог бы гордиться!.. Безумие, конечно, зато в лучших традициях нашего воинства! Миаканн подпоил самозванца и призвал его к ответу. Храбрый выпад, ничего не скажешь. Может, и сладилось бы, кабы не предатель Дознаватель… — Стеклодув опять прикусил язык.
— Спокойствие, брат, — сказал Ноданн. — Я все знаю. И про то, что Куллукет предал потомство Нантусвель, и про то, как он обошелся с Миаканном, и про то, что ты теперь глава этого города.
Морейн от стыда глаз поднять не мог.
— Не отчаивайся, — утешал его Стратег. — Стеклодув ты отменный. — Он указал на плот с парусами, сшитыми из шкур. К одному из брасов был привязан узел с доспехами. — Видишь? Твоя работа, триста лет мне прослужили. Только одну рукавицу я потерял. Придется тебе сделать новую, до того как я выйду на поле.
— Ты бросишь вызов узурпатору? — прошептал Морейн.
— До этого еще далеко, подлечиться надо. Нынче какой из меня Стратег
— одно название. Полгода в беспамятстве провалялся на Корсике, а как очухался, не было сил даже знак подать. Да и теперь обо мне знают только двое: леди Мерси-Розмар и ты.
— Она замужем за королем первобытных! — горестно проговорил Морейн. — И короновалась вместе с ним.
— Спокойствие, — повторил Ноданн. — Я сам велел Мерси оставаться в Гории, пока время не приспеет. Но в душе она и сейчас мне верна, и мы воссоединимся, как только я получу назад все, что принадлежит мне по праву рождения. Ты поможешь мне, Морейн?
— Жизнь за тебя отдам. Стратег! Правда, жизнь моя недорого стоит. Ты ведь знаешь, я на ратные подвиги не гожусь. Эйкен Драм даже не взял меня с собой в Конейн…
— Слышал, за Копьем охотится. И за торквесами, чтоб надеть их своим убогим. Только много ли пользы он от них поимеет…
Морейн не сводил беспокойного взгляда с деревянной руки.
— Но ведь у нас нет целителя, чтобы залечить твою рану. Скольких корректоров смыло потопом — и не счесть. Тебе бы надо в Афалию, к Бодуругалу.
— К тому, что лечит моего брата Кугала? Знаю-знаю… — Ноданн, улыбаясь, согнул пальцы протеза. — Но ты за меня не волнуйся, Морейн, этот заменитель неплохо мне служит. Чтобы нарастить новую руку, надо на девять месяцев влезть в Кожу. Разве я могу позволить себе такую роскошь, когда силы быстро восстанавливаются, а долг зовет? Так что окончательное исцеление отложим до лучших времен. Вот выдворю из Гории этого короля шутов, а уж тогда…
Сердце Морейна сжалось от недоброго предчувствия.
— О нет. Стратег! Ты не должен откладывать лечение! Теперь тебе все равно никто не присягнет…
— Вот как?.. — Ноданн был явно озадачен.
— О Великий, ты, наверно, забыл…
— Ну что ты мямлишь? — Он повысил голос. — Объяснись или по крайней мере откройся, покажи, что у тебя на уме!
Стеклодув осторожно приподнял завесу, и в уме его отпечаталась заповедь древней религии: калека не может быть королем.
Ноданн расхохотался. Эту заповедь и на пропащем Дуэте никто не помнил, не говоря уже о Многоцветной Земле.
— Ах, вот в чем дело! Да ты в своем уме, брат? Кто станет оглядываться на отжившие традиции, когда трон захватил первобытный выскочка?!
— Наши заповеди никто пока не отменял, — упорствовал Морейн. — Эйкен-Луганн утвержден собранием вассалов, к тому же он избранник Мейвар Создательницы Королей. А что до чужой крови, то говорят, он появился на свет не как все люди, а благодаря какому-то чуду Старой Земли.
— Тоже мне — чудо! — усмехнулся Стратег. — Зародыш из пробирки, выношенный искусственной утробой! Таких людей пруд пруди.
Но Морейн не сдавался.
— Знаешь, что рассказала мне моя Гланлуиль?.. Сам-то я на Великой Любви не был по болезни, а она вместо меня поехала и говорит, на брачном пиру Дознаватель такое выдал!.. Он сказал, что король… Эйкен-Луганн то есть… и королева Мерси-Розмар… ну, словом, в их плазме содержатся гены тану!
— Эйкен Драм наш сородич?! Опомнись!
