организовать единое наступательное метасогласие. Все силы в бой! До предела загрузи программу, переданную нам Врагом. Ну же!..
— Жена, жена, это запрещено всемогущей Тэ… Нельзя сворачивать со священного Пути…
— ТЫ ЧТО, СОГЛАСЕН НА ПОРАЖЕНИЕ?! Если мы не придавим их сейчас, то после объявления победителя они обрушат на нас бомбовый груз с аэропланов, прочешут наши ряды разрушителями из будущего. Мы должны раздавить Эйкена Драма! Отдай приказ!.. Я требую — отдай приказ!..
Шарн глубоко вздохнул и прорычал пароль: «Наступление!»
Эйкен сразу ощутил, как стремительно перестраивались атакующие ментальные цепи фирвулагов. Смысл их маневра был ясен без слов. Вот и пробил его последний час!
Мысленно он обратился к соратникам:
«Да здравствуем мы, парни! Все-таки это была великолепная игра. Мы им тоже хорошо врезали!..»
В этот момент две черные, обшитые листами брони массы возникли по обе стороны его защитной сферы. По правую руку появился Марк Ремилард — он сразу откинул щиток шлема, король тут же понял, что это всего-навсего голографическое трехмерное изображение. Слева же скафандр из почерневшего, обожженного светом звезд металла громоздился въявь, во всей ужасающей мощи. Щель в боку раскрылась — внутри он оказался пуст.
— Быстрее, — поторопил его Марк. — Полезай внутрь. Сбрось доспехи, одежду — они тебе не понадобятся. Я не могу открыто выступить против «маленького народа», но никто не запрещал мне обучать других, как пользоваться церебральным генератором. Слушай, Эйкен, будет очень больно, но ты терпи. А теперь быстрее внутрь…
Подчиняясь окрику, король, не задумываясь, влез в скафандр. Щель сомкнулась. Он остался один в жуткой металлической коробке. Скафандр был необыкновенно велик для него — пришлось всплыть до тех пор, пока голова не оказалась в шлеме. В следующее мгновение что-то глубоко и больно вонзилось в паховую область с обеих сторон — тут же онемели ноги, все тело начало наливаться холодом.
«Это мы зашунтировали поток крови, теперь приступим к охлаждению. Терпи, у нас нет времени, фирвулаги уже сдвоили каре. Еще несколько минут, и они выстроятся шестиугольником. Ты уже убрал свою защитную сферу?»
«Да. ОН! Она уколола меня в шею!.. А-а-а…»
«Не ори. Не в шею, а в сонную артерию. Еще один шунт. Без паники. Прикажи своим людям держаться изо всех сил. Пусть выложат все и даже больше. Ты несколько секунд не сможешь участвовать в битве. Запомни, игра окончилась — фирвулаги начали битву!»
В скафандре стало совсем темно. Или это в глазах почернело?
Какая-то противная жидкость заполнила рот, хлынула через нос.
«Это же блевотина. Я задыхаюсь… Тону! Тону!.. Не желаю!.. Нет дыхания, не чувствую тела. Святая Дева Мария, спаси, она буравит мне череп! Что же это такое?! Тысячи маленьких иголочек… Больно же! Выпустите меня… Я… наполняюсь энергией… Марк, останови свою чертову машину! Остановиостановиостанови… Сто-о-о-о-о-п! ??? Иисусе Христе…»
«Теперь видишь? Как с дальновидением?»
«Да. О да. ДА!..»
«Ищи исполнителя, через которого метнут удар, при этом не забывай готовить ответный заряд. Дыши глубже. Эйкен, они уже построились! Быстрее!.. Их надо опередить. Так, нормально. Ты работаешь в фазе психокинетического сокрушения, твой метавзгляд обеспечивает линию прицеливания. Что ты копаешься, педик несчастный! Дыши глубже. Ну представь, что заводишь часы, так же готовится удар. Взгляд, заводишь будильник — до отказа, черт тебя побери! Нашел Шарна и Айфу? Круши!! Будильник звенит… Бога ради, круши их, Эйкензабудьосвоемметаобъединении крушиихпареньбейбейбейвсеймощью!..»
Он так и поступил.
Ударил!
Здорово! В рядах фирвулагов что-то вспыхнуло — рвануло такое пламя, что подкравшаяся ночь на мгновение опешила, отступила. Он перенес прицел и ударил еще раз. Теперь что, конец игре? Это звучит горн? Солнце село. Больше он ничего не помнил. Он даже не понял, что Радужный мост просел под ним, багровым заревом вспыхнули купола и башни Нионели. Он вдруг каким-то внутренним замедленным взором углядел в бушующем вокруг кошмаре гибнущие сознания, мечущиеся сознания, разумы, вспыхивающие как солома, — ураганом по всему Золотому полю разносило искры мыслей.
Эйкен уставился в центр распадающегося вражеского шестиугольника и — вновь удар молнии. Чему быть, того не миновать. Вот он, мой путь к победе. Я одолел их! — Он ударил еще раз по левому крылу фирвулагов. Его словно слизнуло языком… Я одолел их, я проглотил их!..
Теперь это никогда не кончится.
«И все кончилось. Куда быстрее, чем я мог предположить…»
Эйкен очнулся. Он лежал на дымящейся земле в каком-то грязном намокшем ватнике, в рваных брюках. Дугал сидел рядом с ним. Заметив, что король открыл глаза, он поднял голову и поднес к его губам чашку с тепловатой мутной водой. Было уже совсем темно, только горизонт к северу освещался заревом пожаров.
— Это степь горит, — объяснил Дугал. — Пал пошел мимо. Как вы, мой повелитель?
Эйкен попытался сесть. Острая боль внезапно пронзила череп, в глазах рассыпались искры. С трудом, с помощью Дугала, но он все-таки поднялся, бросил окрест дальновидящий лучик. Казалось, они с Дугалом — единственные, кто выжил после сражения. Вокруг были только мертвые тела…
— Нет, — прошептал он. — Нет, нет и нет!..
— Возьмите себя в руки, Аслан. Многие наши люди живы. Они там, за разрушенным мостом. Им оказывают первую помощь, тяжелораненых сразу помещают в оболочки. Кто-то пустил слух, что вы пропали без вести, сгорели, говорят, в адском пламени, но я-то знал, что этого не может быть. Переплыл реку, принялся отыскивать — вот и нашел. Теперь мы тихонько поковыляем к маленькой лодочке — я тут припрятал в кустах, потом на аэропланчик — и домушки…
— Шарн… Айфа…
— Тю-тю… Сгинули! И больше половины этих пугал. Остальные бежали еще до того, как вы подожгли степь. На север, на запад, на юг, в джунгли. Никто не осмелился пересечь Нонол, и никто не осмелился слова поперек сказать, когда сбежавший Враг звал вас — Ваше Величество.
— Сбежавший? Марк исчез? — Эйкен вдруг успокоился, усмехнулся. — Да, мы были на волосок от гибели. Если бы не этот железный ящик, давным-давно запрещенный в эпохе Галактического Содружества!..
Возле Дугала на земле стоял почти угасший масляный светильник. Эйкен, почувствовав, что силы постепенно возвращаются к нему, усилием мысли раздул огонек. Так, с фонарем в руках, они побрели к реке. Шли медленно, спотыкаясь, поддерживая друг друга. В ночи темной бесформенной массой прорезались разрушенные трибуны, совершенно черные — видно обуглившиеся — стволы деревьев. Вдали блеснула поверхность реки. Тонкие струйки дыма тут и там тянулись в заштрихованное углем небо. Казалось, это души павших воинов отлетали в заповедное царство Таны…
Наконец они добрались до того места поля битвы, где стояли фирвулаги. Здесь тела были навалены кучами — даже горами, что неприятно поразило Эйкена. Сколько же их полегло? Он не испытывал большой радости — как ни крути, а население Многоцветной Земли еще больше уменьшилось… В сторонке что-то блеснуло нежным зеленым светом. Они подошли поближе — перед ними на земле ровно и прямо стоял Поющий Камень. Как он сохранился в бушующем адском огне?
Дугал повыше поднял светильник, заглянул королю в лицо и испуганно спросил:
— Может, отдохнете на нем, мой повелитель?
Эйкен издал слабый смешок.
— В другой раз.
Он отвернулся от камня, выпрямился и зарыдал. В третий раз все приходилось начинать сначала! Сколько загублено жизней, сколько добра сожжено!.. Опять восстанавливать!.. Хватит ли сил? Руки опускаются, когда подумаешь о тщете человеческих усилий. Не лучше ли сразу на аэроплан и прямиком на Старую Землю?
