узнает, что такое «Дантов ад»…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Реджина улыбнулась. У нее будет ребенок, которого она сможет любить, который будет принадлежать только ей и которому она будет нужна долгие, долгие годы.
Нико перезвонил ей. Он звонил снова и снова, но его голос, когда он оставлял сообщения, звучал так раздраженно и нетерпеливо, что она не решилась разговаривать с ним. Но она обязательно поговорит, должна поговорить. Потом.
Реджина села на диван и снова стала слушать сообщения Нико. Каждое следующее звучало резче и холоднее предыдущего, а в ней нарастало привычное чувство отверженности и нелюбви. Она решила принять ванну, немного расслабиться, а потом позвонить.
В спальне она разделась и стала внимательно изучать свои груди и живот — и хотя еще ничего не было заметно, Реджина чувствовала себя полностью изменившейся. И она уже любила своего ребенка, очень сильно любила…
Всю жизнь она стремилась быть сильной и независимой, а теперь ей хотелось обратного. И поэтому она боялась звонить Нико — чтобы он не решил, что ей что-то нужно от него.
Нико — отец ее ребенка. И она любит его. И ребенок тоже полюбит. Пусть это глупо, пусть идиотизм, пусть гормональная перестройка организма, но Реджина чувствовала, что собственная зависимость и уязвимость больше не пугают ее. Их ребенку нужны мать и отец.
У Нико обязательства перед семьей, и в его жизни нет для нее места. Реджина знала это. Как знала, что не подходит для того мира, в котором живет он, а он — для ее мира.
Реджина лежала в ванне и пела, как всегда фальшивя, и размышляла.
Из глубокой задумчивости ее вывел настойчивый звонок в дверь. Испуганная, она вскочила, но потом села в ванну обратно и включила горячую воду.
— Настойчивый болван! — пробормотала она. — Кто бы ты ни был, убирайся!
Звонки и стук в дверь прекратились, но не успела она облегченно вздохнуть, как ожил ее мобильный.
Только замолчал мобильный, как надрывно зазвенел домашний телефон. Что происходит? Что-то с родными? Авария! Инфаркт! Кто? С кем беда? Реджина пулей выскочила из ванной и насухо вытерлась. Надев толстый махровый халат, она рванулась на кухню к телефону.
— Открой дверь! — донесся из трубки рык.
С гулко бьющимся сердцем она на цыпочках подошла к входной двери и увидела на подъездной дорожке длинный белый лимузин. А Нико, сложив руки на груди и прислонившись к косяку, стоял на крыльце и в упор смотрел па нее через дверное стекло. Его сильное, мускулистое тело едва не дрожало от ярости и напряжения, и Реджина поняла, что он с огромным трудом себя сдерживает. Синие глаза сверкали как лазеры, и она испугалась.
Под халатом на ней ничего не было, но если она сейчас оставит его на крыльце и пойдет переодеваться…
Реджина открыла дверь.
Он мгновенно ворвался в коридор и с такой силой захлопнул дверь, что содрогнулся весь дом.
В коридоре она повесила картину, привезенную из Италии, — мальчика, играющего на песке. Когда Нико увидел ее, то замер и нахмурился еще сильнее. А потом, как будто увиденное оскорбило его, демонстративно повернулся к картине спиной.
— Почему ты не перезвонила? — На его виске бешено пульсировала голубая вена.
Реджина вдруг начала задыхаться. Привалившись к стене, она выдавила из себя:
— Я хотела…
— Довести меня до безумия?! Если таково было твое намерение, то ты преуспела!
А Реджина не могла отделаться от мысли, что без макияжа и с мокрыми волосами она не идет ни в какое сравнение с прекрасной Виолой.
Нико решительно прошел в кухню и учинил там форменный обыск, выдвигая ящики и проверяя их содержимое.
— Что ты делаешь? — закричала Реджина. — Что ищешь?
— Кто, черт возьми, ты такая?
Он стал внимательно разглядывать фотографии, расставленные по кухне. Она хотела остановить его, сказать, что он не имеет права трогать ее вещи, но испуганно молчала.
На большинстве фотографий были запечатлены Джина, Дэвид и Дино, было несколько фотографий Сюзанны и всей семьи. Недавно она добавила несколько фотографий с видами Италии.
Он брал фотографии одну за другой, переворачивал и внимательно прочитывал подписи. Это была ее привычка — скрупулезно указывать дату, место и имена тех, кто был запечатлен на фотографии.
— Я смотрю, моих фотографий здесь нет? Ты их выбросила?
Нет! Они были у нее в компьютере, и она каждую ночь рассматривала их снова и снова.
— Зачем ты мне звонила? Что тебе было нужно?
Он не отводил от нее взгляда, и Реджина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. О, нет!
Зажав рот рукой, она ринулась в ванную комнату, и ее вырвало. Когда она смогла поднять голову и снова дышать, то почувствовала, как его тяжелый взгляд сверлит ей затылок. Реджина выпрямилась, повернулась и посмотрела Нико в лицо.
— Ты белая как мел, — заметил он без тени сострадания.
— Просто без макияжа.
Нико открыл шкафчик, взял стакан и сходил на кухню за водой. Реджина с благодарностью глотнула холодной воды.
— Почему ты здесь? Чем ты так расстроен? — вместо признания спросила она.
—
У Реджины перехватило дыхание.
— Ты знал, еще до того, как мне стало плохо…
— Ты не в том положении, чтобы в чем-то обвинять меня.
Оказавшись в западне, она вмиг превратилась в юриста.
— Это частная информация. Я даже матери своей еще не сказала. Ты не имел права…
—
Реджина пятилась до тех пор, пока спиной не уперлась в шкаф.
— Кто отец?
Нико схватил ее за плечи, и она почувствовала каждый его палец, впившийся в ее тело.
— Мой?! Или чертова донора спермы? Или еще чей-то? Ты звонила, чтобы шантажировать меня?
— Шантажировать? Нет! Как ты мог подумать…
Реджине показалось, что внутри у нее все умерло. Она не хотела, чтобы было так.
— Тогда кто отец?
Она знала, что в этой ситуации должна солгать. Если он решит, что она именно такова, как он думает о ней, то она обязательно должна солгать. Она ведь юрист, она сможет придумать правдоподобную историю, которая навсегда отвратит его от нее.
— Почему бы тебе хоть раз не сказать правду для разнообразия?
— Она тебе не понравится.
