могу. Надеюсь, ты согласна, что положение осложнилось?
Кэти побледнела, а злой взгляд устремился ему в лицо.
Кэти лежала так неподвижно, что Рейф решил, что она успокоилась. В приступе самонадеянности он думал, что она даже обрадовалась, обнаружив рядом его, а не Мориса. Улыбнувшись Кэти, Рейф допустил ошибку и расслабился, и в этот миг Кэти вывернулась и бросилась на него, как разъяренная кошка.
Но Рейф опередил Кэти и не без удовольствия, поскольку оба были обнажены, прижал к постели ее тонкое тело, схватив одной рукой за запястье, а другой закрыв ей рот.
— Не кричи, — прошептал он, когда Кэти забилась в его руках. — Мне бы не хотелось причинять тебе боль.
Кэти впилась зубами в его ладонь с такой силой, что он застонал.
— Ты не хочешь причинять мне боль? Какое великодушие! Но как ты мог пасть так низко? — прошептала она со стыдом и яростью. — Ты заставил меня думать, что ты — человек, которого... я люблю...
— И правильно сделал, — мягко усмехнулся Рейф.
Кэти метнула в его сторону злой взгляд.
— Нет! Ни в коем случае! Это... какой-то кошмар. Я люблю... — Она невольно осеклась.
— Произнеси его имя, и ты солжешь! — В душе Рейфа быстро разгоралось пламя гнева. — Ты хотела быть здесь со мной! Вчера ночью ты хотела предаться любви со мной так же, как я хотел любить тебя. Признайся в этом, Кэти!
Ее прекрасное лицо сделалось пепельным.
— Нет, ты... ошибаешься, — сдавленно пробормотала она.
— Я — отец Сейди и единственный мужчина, с которым ты спала. В экстазе ты произнесла мое имя, а не его. И поэтому я готов простить и забыть все, Щепка...
— Если ты и отец Сейди, то только по крови!
— А это самое главное. — Рейф широко ухмыльнулся.
— Ты даже незнаком с ней!
— Да, но по чьей вине? — выпалил Рейф, уязвленный абсурдным обвинением Кэти в том, что он пренебрег своими отцовскими обязанностями. — Ты сбежала. Я писал тебе, но ты не отвечала...
— Потому что знала: ты снова станешь лгать мне, а мне захочется поверить твоей лжи! Думаешь, мне хотелось растить ребенка одной? Я призналась бы тебе, если бы... — она подавила невольный всхлип, — если бы не знала: она тебе не нужна, ты... будешь только использовать ее, чтобы снова вымогать деньги у Арми.
Зубы Рейфа с ненавистью сжались, когда он вспомнил, как Арми бросил пачку купюр перед ним в грязь, смешанную с кровью.
— Ты никогда не думала обо мне, — холодно произнес Рейф. — А что касается использования Сейди для вымогания денег у твоего отчима... — Чувственные губы Рейфа горько сжались. — Шесть с половиной лет назад я не продавался, как не продаюсь и сейчас. Впрочем, я готов простить даже это оскорбление...
— Глупец! Я не нуждаюсь в прощении! Я просто хочу, чтобы ты исчез. Убирайся отсюда сию же минуту!
— Сексуальная верность для меня многое значит, Щепка, — мягко возразил он.
— И ты решил... Идиот! Да если хочешь знать, я не спала ни с кем по одной-единственной причине — потому, что ты причинил мне слишком много боли и я боялась, что этот ужас повторится.
— Вот как? Ну, так, значит, он повторился, при первой же возможности ты снова оказалась со мной в постели. Все, что мне понадобилось сделать, — прикоснуться к твоей руке, чтобы понять, как ты хочешь меня. Ты чуть не подпрыгнула от радости.
— И ты тоже!
— Не отрицаю. И не пытайся сделать вид, что тебе не понравились мои ласки, потому что...
— Прошлая ночь... ничего не значит!
— Тогда почему же ты так нервничаешь, если вчерашние события не имеют значения для тебя? — Рейф прикоснулся к ее шее. Едва кончики его пальцев дотронулись до теплой кожи, Кэти вздрогнула и с силой отбросила его руку.
— Все дело в шампанском, — резко выпалила она.
— Неужели?
— Да, в шампанском! И в Пите! — В голосе Кэти появились истерические нотки. Она поспешно бросила взгляд на пустую бутылку. — Сколько же мы выпили?
— Все до последней капли, и моя головная боль тому свидетельство. Но почему ты спрашиваешь?
Кэти широко раскрыла глаза.
— Просто так. — Но небрежный тон ей не удался. Щеки покрыла мертвенная бледность, глаза горели.
— Напиток оказался слишком крепким, особенно на пустой желудок, но я занимался с тобой любовью не потому, что чересчур много выпил, а потому, что хотел тебя больше всего на свете. То же самое желание я испытал утром, когда протрезвел от жуткой боли, и чувствую его теперь, во время этого нелепого спора.
Кэти по-прежнему смотрела на него в упор, и ее бледное, застывшее лицо искажала гримаса панического ужаса.
— Зачем ты притворился Морисом? Ты погубил все мои планы! Пита... — Кэти открыла рот, чтобы что-то добавить, но не смогла выговорить ни единого слова.
— Мне известно только, что когда я обнял тебя, то уже не смог сдержаться, — мягко отозвался Рейф. — Ты словно околдовала меня. Со мной случилось что-то странное. Ощущение было таким мощным, что я просто не сумел устоять...
— Прекрати! — прошептала она тем же странным, сдавленным голосом.
Она закрыла глаза, но одна слеза успела скатиться на щеку. Когда Рейф поднес ладонь к ее щеке, чтобы стереть слезу, Кэти отпрянула, вновь содрогнувшись от его прикосновения.
— Господи, оно подействовало! — простонала она, широко распахнув наполненные ужасом глаза. — Но не на того человека! Что же я натворила?
— Кэти, я люблю тебя! Остальное неважно... кроме нашей чудесной дочери.
Кэти смущенно отвела взгляд, заливаясь румянцем.
— Ты ничего не понимаешь. Твои чувства не настоящие.
— Я разбираюсь в своих чувствах.
— Нет. Я разрешила Пите подмешать в шампанское кое-что.
Рейф смутно вспомнил, как видел Питу на кухне, вспомнил розовый порошок и то, как синее пламя горелки стало зеленым.
— Мать Питы была известной колдуньей. Пита состряпала колдовское снадобье по рецепту своей матери, чтобы мы с Морисом влюбились друг в друга, — объяснила Кэти. — А вышло так, что шампанское выпили... мы с тобой.
— Не болтай чепухи! Какое мне дело до того, что Пита подмешала в шампанское какую-то гадость? Важно лишь то, что после шести с половиной лет разлуки я снова нашел тебя. Я люблю тебя, глупышка. И ты...
— Нет... — дрогнувшим голосом пробормотала Кэти. — На самом деле ты ненавидишь меня, а я — тебя. Но зелье Питы вызвало у нас влечение...
— Нас и в самом деле влечет друг к другу! Нам нет дела до Питы и ее снадобья. Я знаю только, что мы с тобой не пара. Я пришел в ярость, когда Мануэль написал мне письмо и прислал фотографию Сейди. Но вчера ночью все изменилось. Я хочу увезти тебя домой. Хочу жениться на тебе.
— Ты в своем уме? — Кэти поднесла к лицу Рейфа левую руку. — Вот она, реальность: я уже помолвлена с Морисом. Мама целый год планировала нашу свадьбу. Ее друзья уже собрались на нашей вилле.
— Тогда порви с Морисом и объясни матери, в чем дело. Пусть устроит для своих богатых друзей из высшего общества прием вместо свадьбы. Ты не сможешь выйти за этого титулованного слюнтяя после
