штору и подошла к кровати.
— Сейчас мы снова будем любить друг друга, — сказал он, — а потом я спущусь в сад и сорву для тебя другой цветок магнолии.
Он заключил ее в объятия, а Чейенн даже не стала закрывать глаза. Могучее крещендо любви заставило ее позабыть все муки и сомнения.
Почувствовав произошедшую в ней перемену, Каттер еще крепче сжал ее в своих руках, шепча нежные слова вперемешку с ее именем.
Растроганная его нежностью, Чейенн все же где-то в самой глубине души продолжала сомневаться, действительно ли он чувствует то, что говорит.
Огни костров и веселые звуки испанских гитар превратили ночь в день, но у Хосе Эрнандо, неизменно гордившегося своей мужской притягательностью и могуществом, было далеко не праздничное настроение. Он чувствовал себя слабым и раздавленным, как виденная им некогда женщина, избитая городскими хулиганами.
Во дворе пили и смеялись его люди. Против обыкновения, Хосе не мог составить им компанию. Слишком мрачно было у него на душе.
Зарешеченные окна и двери его огромной гостиной были распахнуты настежь. Помимо своего прямого назначения она служила выставкой охотничьих трофеев: высокие, в три этажа, стены были завешаны головами львов, слонов, тигров, а в углу даже возвышалось чучело жирафа. Сидя в огромном кожаном кресле, пьяный Эрнандо угрюмо прислушивался к шуму веселья, царившего вокруг его роскошной и, казалось бы, неприступной гасиенды на севере Мексики.
Да неприступной ли? Нет, видно, на свете ничего неприступного. Этот ублюдок, Каттер Лорд, прозванный «гением», преподал ему наглядный урок.
Сильно пахло дымом костра и жарящегося на нем мяса, а также навозом из коралей. Под воздействием винных паров его люди смеялись все громче. Ему одному сегодня не до веселья.
«Гений» обвел его вокруг пальца.
Слава Всевышнему, Изабелла возвратилась домой цела и невредима. Она тогда обняла отца и, глядя огромными черными глазами в его гневное лицо, сказала своим сладким голоском, что напрасно папа волновался — захватившие ее люди обращались с ней так почтительно, словно она какая-нибудь принцесса. Смеялись и шутили с ней и кормили чипсами и гамбургерами.
Эрнандо не мог глаз оторвать от ее изысканного испанского личика с аристократическим носом, классическим разлетом бровей и изогнутыми розовыми губами. С белой мантильей на голове она выглядела как сама невинность. Никогда еще дочка не была так похожа на свою мать-аристократку, и никогда он не любил ее так, как в эту минуту. Когда ее мать умерла, он и сам чуть не умер.
Для Эрнандо главное — семья. А значит — Изабелла.
Мысль его перескочила на Каттера Лорда, «гения», который за всю свою жизнь ни разу не допустил промаха. Как он, Эрнандо, его ненавидит, как жаждет мщения!
Такого сильного чувства он не испытывал даже в бытность свою мальчишкой, когда его, самого бедного и грязного в степной испанской деревеньке, «безотцовщину», сына толстой общедоступной женщины, сверстники презирали, а те, что постарше, постоянно избивали.
Тогда ему приходилось бороться за каждый кусок хлеба, чтобы не голодать. Он умирал от желания иметь отца и приличную мать. Ходить, как все дети, в школу. Но побои и нищета ожесточили его сердце и закалили волю, которая устремилась к одной цели — подняться выше этой жизни.
А Каттер Лорд родился богатым. Все доставалось ему легко.
Зато теперь, когда Хосе стал всемогущ, нет человека, которому удалось бы безнаказанно пойти против него.
— Ты и есть принцесса, моя дорогая, — зашептал Хосе, стараясь ничем не выдать свои кровожадные мысли. — Случись что-нибудь с тобой, я бы не вынес.
Хосе Эрнандо был мужчиной среднего роста, с плотной грудью и широкими плечами. Смуглое его лицо с широким индейским носом и темно-оливковыми глазами отличалось жестокостью, присущей испанским конкистадорам.
— Не обижай их, папа, — взмолилась дочь, почуяв за его натянутой улыбкой недобрые намерения. — Они стали моими друзьями.
— Ну что ты, драгоценная моя, я и не собираюсь, — солгал он сладчайшим голосом, хотя его пожирала жажда мести.
Для человека типа Эрнандо ложь не была прегрешением. Он чувствовал бы за собой куда большую вину, если бы не смог постоять за свою честь. Он горел от злости и желания расквитаться с тем, кто приказал похитить Изабеллу. Стоило ему подумать, что могло бы случиться с его драгоценной доченькой, как в нем поднималась волна гнева, душившая его так, что он терял способность дышать. Да люди будут презирать его, если он не найдет способа перехитрить хвастливого ублюдка, который, похитив дочь Эрнандо, сделал его всеобщим посмешищем!
Никому еще не удавалось оставить Хосе Эрнандо в дураках. Никому. Унаследованная от далеких предков мстительная кровь запульсировала в жилах Хосе Эрнандо.
Каттер Лорд должен умереть. А также его семья — женщина и ее сын.
Хосе Эрнандо давно не убивал. Но Лорд Каттер — дело его чести.
Сердце его бешено заколотилось. Он убьет его собственными руками. Но сначала — женщину и мальчишку. Заставит Каттера Лорда на коленях молить сжалиться над ними. Пусть поползает! А затем он убьет его.
Глава седьмая
Чейенн, стоя у широкого окна, недовольно смотрела на залив. В ее воспоминаниях остров был куда красивее. Сейчас ей хотелось бы видеть перед собой не эти дюны в зеленой дымке растительности, разбавленной розовыми и желтыми дикими цветочками, а что-нибудь иное. Все что угодно, лишь бы не эти белые пляжи и синий залив.
Остров будил мучительные воспоминания. Если Каттер хочет предать прошлое забвению, зачем он привез ее сюда?
И не только этим огорчал ее Каттер. Всю неделю, что прошла после возвращения Джереми, он жил буквально на нервах. А с той ночи три дня назад, когда Джереми посетил кошмар, Каттер по ночам с пистолетом в руках сам стал обходить хьюстонский особняк.
Если опасность миновала, то чего он страшится? Почему настоял на том, чтобы они уехали на этот отдаленный остров втайне ото всех, кроме самых близких ему людей?
Чейенн намеревалась возвратиться в Уэст-Вилл поухаживать за больной матерью, но Каттер потребовал, чтобы она отправилась на остров, там спокойнее.
Спокойнее?
Он отказался объяснить, что подразумевает под этим словом. Много лет Мартин вот так же не желал ничего говорить о незримых опасностях, витавших в воздухе.
Ей такие отношения не по душе. Она даже поссорилась с Каттером. Но это ничего не дало.
Связавшись по телефону с сиделкой Айвори Роуз и узнав от нее, что больная по-прежнему находится в коматозном состоянии, Каттер утвердился в своем мнении, что сидение у постели матери в ожидании ее смерти ничего не поправит. И срочно вывез Чейенн и Джереми на остров, заявив, что для него сейчас главное — жениться на ней.
— Но мы же можем пожениться и в Уэст-Вилле, — настаивала она.
— Мы едем на остров Лорд. И чем скорее, тем лучше.
