— Не зайдешь? — безнадежно спросила Эми.
Реми покачал головой.
— Ты ничего не поняла. Репортеры так и рыщут в поисках свежей сенсации, — прошептал он еле слышно. — Ты просто не знаешь, на что способны эти стервятники. Они буквально напичканы шпионской техникой. От них нигде не скроешься, даже под покровом ночи.
В этом было слишком много горькой правды.
— Значит, таким и будет наше прощание? — пробормотала она растерянно.
— Завтра мне надо на встречу с полицией. Понятия не имею, во что они меня втянут.
— Я должна ехать с тобой.
— Послушай, если мы не будем с тобой встречаться несколько дней, они оставят нас в покое. И ты вернешься к былой жизни.
— А ты?
— Я тертый калач. Выживу, — и он невидящим взглядом уставился перед собой.
С его-то способностями убегать от призраков прошлого? Мог бы ее хоть не обманывать. Или не теперь.
— Позвонишь мне после разговора с полицией?
Он снова покачал головой.
— Не думаю, что это разумно. Они наверняка уже прослушивают телефоны...
— Значит, прощаемся?
— Так будет лучше, — как заклинание твердил он.
Она закусила губу, чтобы как-то унять боль. Сердце билось как птица в клетке.
— Реми, пожалуйста, не будь таким жестоким...
— Прощай, — сказал он тихим голосом. — Я никогда тебя не забуду. Позвоню тебе через пару недель, когда ты будешь дома, а суета вокруг нас утихнет.
— Но ведь там, в ресторане, мне показалось, или ты сказал...
— Боже, да о чем ты только говоришь! Я чуть было не убил тебя, когда врезался в стену на этой развалюхе! Ремень безопасности не сработал. Теперь эти шакалы клевещут на тебя на каждом углу. Кто знает, в чем еще обвинит меня полиция!
Ее телефон вдруг затрезвонил, вернув обоих к реальности. Реми засобирался.
— Тебе лучше ответить. Возможно, это твоя мать или кто-то из друзей хотят знать о твоем здоровье.
— Нет, Реми! Не оставляй меня!
— Разнообразия ради позволь мне хоть раз поступить правильно. Прости, что я завел наше дело так далеко.
Эми тупо уставилась на него, но не нашла слов. Он уходит навсегда, а она ничего не чувствует. Как это возможно? Шок?
С тяжелым вздохом Реми повернулся и пошел к машине. Телефон Эми умолк, но через минуту снова ожил.
Думая, что это звонит мать, Эми ответила, даже не посмотрев на определившийся номер.
— Детка! Это твой Флетчер! Эй, я слышу тебя, словно ты рядом!
Флетчер? Да неужели? Это он-то, который и в лучшие дни никогда ей не звонил! А теперь, видите ли, хочет знать, как она и что с нею. Даже больше, он клянется и божится, что сожалеет о своих интрижках с девочками и о своем свинском поведении.
— И еще — я нашел настоящую работу! Буду заниматься страховками. Хочу доказать тебе, что я наконец повзрослел!
— Не стоит так надрываться ради меня, Флетчер.
— И что? Этот холодный тон — все из-за твоего графа? Дурочка. Ты в самом деле думаешь, что этот богач обратит на тебя внимание? Ему и нужны только что твои виноградники.
— Да что ты о нем знаешь! — воскликнула Эми и, не выдержав, отключила телефон.
Головная боль усилилась, из глаз хлынули слезы. В доме она наткнулась на упакованные коробки с вещами тети. Сегодня руки у нее сильно дрожали, но она все-таки умудрилась привести себя в порядок и приняться за дело, чтобы закончить разборку.
Сделав перерыв, Эмили машинально приготовила себе чай, затем вышла на улицу и уставилась на синие шезлонги, стоявшие по сей день у бассейна. Легкий шорох из-за деревьев насторожил ее, и она оглянулась. Возможно, за ней наблюдают оттуда и даже делают снимки.
Вернувшись домой, Эми заперлась изнутри. Быстро закрыла все окна и плотно задернула шторы.
День тянулся бесконечно, а сердце не переставало гулко биться в груди.
Как хорошо, что она ничего не чувствует, ни о чем не думает, иначе ее голова бы лопнула, как и сердце, и она ослепла бы от слез.
Что ей делать тут без Реми?
Почему так страшно любить его?
На второй день после расставания с любимым Эми казалось, что она вот-вот сойдет с ума от горечи и тревоги. Известий от него не было. Хоть бы позвонил и рассказал, что там происходит. Может, он попал в новую беду? Сердце разрывалось от боли и тоски.
Как бы там ни было, единственным источником информации для нее служили газеты, за которыми приходилось ездить в деревню. За Эми по пятам гонялись репортеры с микрофонами, но, как ей и советовал Реми, она молчала, несмотря на их громкие призывы и разного рода провокации.
С каждым прожитым часом девушке все труднее было не вспоминать горячие часы, проведенные с Реми в постели или бассейне, все трудней было не мечтать о нем. Как ни убеждала она себя, что все кончено, чувства твердили свое.
Чтобы занять себя чем-нибудь полезным, Эми связалась со своим агентом по недвижимости и обсудила возможные условия продажи замка и виноградников. Большую часть времени она либо собирала вещи, либо общалась с агентом. Некоторые документы она уже подписала.
К вечеру, когда солнце уже начало клониться к закату, Эми валилась с ног от усталости. Никогда еще день в ее жизни не был таким долгим. Мечтая о душе, она направилась в ванную, когда зазвонил телефон.
Неужели Реми?
Схватив трубку, она ответила по-французски.
— Это Эмили Уэзерби, хозяйка замка? — проговорил по-французски знакомый женский голос с ужасным американским акцентом.
— Да, это я, мама!
— Почему ты не звонишь?
— Я как раз собиралась.
— Скажи мне только одно: ты его любовница или нет?
— О, пожалуйста, не надо. Это никого не касается, мам! — простонала в трубку Эми, заведя глаза к потолку.
— Из газет и рассказов Тэйт я знаю, что это за каналья. Он еще хуже, чем твой Флетчер. А кстати, он мне звонил и передал тебе привет.
— Не могу поверить, что ты обсуждала меня с Флетчером.
— Ничего я не обсуждала.
— Он связался со мной, можешь быть спокойна. Даже просил прощения.
— Но ты же с ним порвала?
— Конечно. Еще до отъезда в Париж.
— Надеюсь, ты его не простила.
— Так и есть.
— Слава богу! Но как тебе удалось втрескаться в парня, в сто раз хуже Флетчера? Вот чего я совершенно не понимаю.
