Джордан одобрительно кивнул. Трое взрослых в полной тишине наблюдали за девочкой, пока она не вышла.
– Джини не могла причинить тебе большего вреда, даже если бы сделала это нарочно, – наконец прервала молчание Фелиция.
– Мне очень жаль, Джордан, – успела вставить Джини, – я никогда не имела в виду…
Но его тихий голос не дал ей закончить:
– Что сделано, то сделано. Не думай об этом. Все забудется. Пресса – испытание для любого человека, ошибиться может каждый.
– Джордан, – прервала его Фелиция, – я не понимаю, как можно так несерьезно относиться к этому.
– У меня есть ты, дорогая. – Его губы опять искривила легкая ироничная усмешка. – Я уверен, ты придумаешь, как обернуть всю эту шумиху в нашу пользу.
– Может быть, тебе стоило бы дать интервью о твоей личной жизни? Всего одно, Джордан. Мы бы поместили фотографии Джини, Мелани и твои. Джини тоже могла бы принять участие в этом интервью.
– Нет! – воскликнула Джини. Она не могла объяснить, почему была против этой идеи. Может, потому, что ее высказала Фелиция. А может, потому, что не хотела публично связывать себя с Джорданом. Скорее всего, просто она такой человек, не любит, чтобы все подробности ее жизни становились пищей для сплетен. – Я собираюсь воспользоваться твоим советом, Фелиция. Больше никогда я не буду разговаривать с журналистами, как бы они ни выводили меня из себя.
– Даже если этим ты поможешь Джордану? – с фальшивой мягкостью задала вопрос Фелиция.
– Этим я не помогла бы Джордану, – ответила Джини.
Суровый взгляд Джордана сразил ее, как мечом.
Она облизала губы и проглотила застрявший в горле комок. Его гнев готов был уже излиться – она чувствовала это. И хотя Джини понимала, что Джордан имеет право сердиться, она ощущала себя под его защитой.
Однако ей не суждено было узнать, как он поступит или что скажет, его вызвали к телефону: срочный деловой звонок из Лондона.
– Я же говорила тебе, что ты не из тех женщин, которые становятся женами знаменитостей, – мягко заметила Фелиция.
– Меня давно научили не верить тому, что говорят мои враги, Фелиция, – парировала Джини, изумляясь своей способности быть жесткой. – Передай Джордану, что я пошла на пляж поискать Мелани. Если, конечно, ты еще будешь здесь, когда он кончит говорить по телефону.
– О, я-то буду.
– Никогда в этом не сомневалась.
Пляж выглядел точь-в-точь как вчера: освещенные заходящим солнцем облака, розовое небо и золотисто-розовый песок. Мелани нигде не было видно.
Джини решила пройти дальше. Однако на балконе соседнего дома заметила небрежно машущего ей рукой человека. Он стоял, прислонившись к перилам, и улыбался. Джини привлекла его дружелюбная манера. Может, подойти? Она могла бы познакомиться с соседями. Неужели всегда оставаться одной, если можно попытаться найти друзей?
Медленно она подошла к дому и поднялась по деревянной лестнице, ведущей с пляжа к балкону. Она и не заметила, что на узком загорелом лице мужчины появилось удивление. Джини не подозревала, что зашла в дом незваной – он всего лишь поприветствовал ее, помахав рукой.
Незнакомец смотрел на нее смущенно, как будто хотел спросить, что ей от него нужно.
– Привет, – заговорила она, протягивая ему руку. – Я Джини Джекс, ваша ближайшая соседка.
Он прочел искренность в ее золотисто-карих глазах, и взгляд, полный удивления и недовольства, исчез. Опять на губах его заиграла улыбка.
– Меня зовут Джеймс Сторм.
Теперь их руки встретились, и его теплая ладонь долго не отпускала ее пальцы.
– Знакомое имя, – заметила Джини.
– Да что вы, – сухо ответил он, сразу выпустив ее руку.
Джини внимательно посмотрела на него. Высокого роста худощавый мужчина с копной белокурых волос. Очки в роговой оправе. Худое загорелое лицо некрасиво и все же по-мужски очень привлекательно. Однако она была почти уверена, что никогда его не видела в фильмах.
– Вы ведь не киноактер, верно? Откинув голову, он рассмеялся:
– Нет, слава Богу, нет!
– Только не говорите, что я опять ошиблась, – проговорила она. – Вы, наверное, ужасно знамениты.
– Да, – усмехнулся он, опять завладел ее рукой и усадил на стул.
– Я все время ошибаюсь, – продолжала она.
– А я видел вас по телевизору несколько минут назад. – В его голосе слышалось сочувствие.
– Лучше бы мне умереть.
– Не волнуйтесь. Немного правды никогда не вредит.
