Джоанна Мэйтленд
Мой любимый ангел
Глава первая
– Если уж выходить замуж второй раз, то я всегда могу выйти за кузена Фредерика.
Леди Шарлот посмотрела, прищурившись, на племянницу и поджала губы. Вид у нее был такой, словно она внезапно почувствовала дурной запах.
– Поверь я хоть на одно мгновение, что ты способна на такую глупость, Анджелина… Да тебя стоило бы подержать взаперти, пока не одумаешься.
Племянница, вскочив с кресла у очага, подошла к дивану, на котором сидела тетка, опустилась рядом и ободряюще сжала ее морщинистые руки между своими белыми мягкими ладонями.
– Милая тетя, это лишнее – запирать меня. Мне достаточно услышать, как вы назвали меня «Анджелина», чтобы понять – вы обижены. Я просто пошутила. Вы сами знаете: я совсем не тороплюсь замуж. – Ее передернуло. – И уж во всяком случае, ни за что не пойду за человека, которого зовут Фредерик, – добавила племянница шутливым тоном.
– Ну-ну, – проворчала старушка. – Я бы на твоем месте не шутила с кузеном Фредериком и его семьей, Эйнджел.[1] Крапивное семя, все до единого. Я уверена, они подпрыгнули бы от восторга, узнай вдруг о твоей смерти.
– Тетя, ну что вы такое говорите! Мы же его и в глаза не видели!
– А ни к чему и видеть, – бранчливо продолжала леди Шарлот. – Достаточно того, что я знала твоего деда Огастеса, пусть даже он мне и родня. Никогда не встречала такого жадного и завистливого человека. Никак не мог пережить, что его сын остался просто мистером Роузвейлом в то время, как твой отец получил сразу три титула. – Леди Шарлот нисколько не стеснялась говорить дурно о мертвых.
Эйнджел зашла с другой стороны:
– Ну, кузену Фредерику наконец-то повезло. Он у нас теперь лорд Пенроуз. – Она заговорщицки улыбнулась.
– Она еще шутит! Может, я бы и поверила, что ты в самом деле так думаешь, не знай я тебя лучше. Какой толк кузену Фредерику от его лордства, если все деньги и земли почти целиком отошли какой-то девчонке? – Тетка посмотрела на племянницу с озорной улыбкой.
Эйнджел опустила глаза и попыталась принять вид скромной мисс. Как всегда, у нее не получилось.
– Но у него место в Палате лордов, тетя Шарлот. Может, это послужит ему утешением.
– Сомневаюсь. Единственный закон, который он наверняка мечтает протащить, – это запрет на наследование по женской линии. Да и занять свое место в Палате он вряд ли сможет. Граф Пенроуз – и в лохмотьях.
Эйнджел представила себе нарисованную теткой картину и с трудом удержалась, чтобы не засмеяться. Кузен Фредерик, новоиспеченный граф Пенроуз, унаследовал крохотное бедное поместье в Корнуэлле, место в Палате лордов – и больше ничего. Пока живы Эйнджел и ее тетка, Фредерику предстояло довольствоваться пустым титулом.
Однако в случае кончины Эйнджел он должен был унаследовать все.
– Мне кажется, тетя, нам пора помириться. В конце концов, Фредерик теперь глава семьи. Мы не можем не принять его.
– Ничего подобного, – фыркнула леди Шарлот. – Семья теперь не одна, а две. Тебе отошло баронство, и, как леди Роузвейл, ты глава семьи Роузвейлов. Фредерик, может, и повыше титулом, он все же граф, но тем не менее относится к младшей ветви. Пусть себе возглавляет собственную семью, а нам совершенно ни к чему принимать его. Совершенно ни к чему. Я так и слова никогда ему не скажу. Об этом и речи быть не может.
Эйнджел покачала головой, удивленная упрямством тетки. Роузвейлы вообще славились своей вспыльчивостью и долгими ссорами, но и отец Эйнджел, и тетка всегда отвечали отказом на любую ее попытку узнать хоть что-то о причине ссоры ее отца с дедом.
– Тетя, – заговорила Эйнджел, – я хочу, чтобы вы мне рассказали, почему папа поссорился с дедом Огастесом.
– Нет, дорогая, – решительно произнесла тетка, но, увидев разочарование на лице племянницы, добавила: – Это случилось очень давно. Лучше об этом не вспоминать.
Эйнджел выпрямилась.
– Если я глава семьи, как вы говорите, то должна знать о таких вещах, согласитесь.
– Ну ладно. Только это не слишком поучительная история. – Тетя Шарлот достала из кармана отделанный кружевом носовой платочек и поднесла к губам. – Твой отец… э-э… твоему отцу было двадцать, когда он получил наследство. Мне было уже достаточно лет, но твой дед поручил опеку над твоим отцом своему младшему брату, твоему двоюродному деду Огастесу. Тот был этим очень доволен и горд. И очень жаден, когда речь заходила о деньгах.
Наверное, на лице Эйнджел что-то отразилось при этом откровенном отзыве о покойном Огастесе, потому что леди Шарлот кивнула и сжала руку племянницы.
– Ты хотела знать, Эйнджел, так что приходится говорить тебе правду как она есть. Огастес Роузвейл был скряга и вдобавок охоч до чужих денег. Титул ему не достался, зато он лез из кожи вон, чтобы уговорить твоего отца жениться на его дочери Мэри. Отец твой и слышать об этом не хотел, а я, признаюсь, его в этом поддерживала. Дядя Огастес был тираном… а Мэри походила на серую мышку: ни характера, ни ума. Их браку суждено было стать с самого начала полной катастрофой.
– Но я думала, папа первый раз женился по любви?
Тетя Шарлот тепло улыбнулась.
