За спиной послышался шумный вздох.
– Тихо, миледи, а то придется вам спать в корсете.
– Если уж так трудно, взяли бы да и разрезали.
Внезапно дышать стало легче.
– Ну все, покойной ночи, миледи, – сказал он, отступая. – С остальным, я думаю, вы сами справитесь. Заприте дверь и спите спокойно. Сладких снов.
Эйнджел круто повернулась, по-прежнему придерживая платье и не отваживаясь его отпустить. Уж больно это было бы вызывающе.
– Спасибо, сэр. Даже не думала, что мужчина способен оказать такую услугу и при этом не постарается воспользоваться ситуацией.
– Я же дал вам слово, миледи. – Макс отвесил поклон, явно собираясь уходить.
Ну что за упрямство! И почему именно сейчас? На маскараде он не был такой скромный.
– Не стану я запираться и не хочу быть одна, – вырвалось у Эйнджел. – Я хочу, чтобы вы пришли ко мне, Макс.
Он молчал. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем послышался его голос:
– Вы уверены? – Он смотрел в сторону.
– Да, – поспешно произнесла Эйнджел. – Да, уверена, только…
– Только что?
– Приходите без маски.
И опять он долго молчал, потом кивнул.
– Хорошо, миледи Эйнджел, пусть будет так, как вы хотите.
Глава пятнадцатая
Макс сорвал с головы парик и швырнул его на пол. Он был безмерно зол на себя. Он снова потерял контроль над собой. Ну что такое есть в этой женщине?
В том, что с ней случилось, она винит его. Ну, возможно, он слегка подтолкнул ее на этот путь, но во всем остальном она виновата сама. Она должна была помнить, чем рискует, ложась с любовником. Если только… А что, если кто-то взял ее силой?
Макс чертыхнулся. Что он делает! Пообещал прийти в постель к беременной женщине! И до сих пор не знает имя ее любовника. Да еще пообещал прийти без маски. Дурак, и больше ничего.
Продолжая чертыхаться, он подошел к умывальнику. Смыть хотя бы эту проклятую краску!
Холодная вода обожгла лицо. Макс посмотрел в зеркало, криво улыбнулся своему отражению и снова нацепил маску.
Эйнджел сидела на кровати, кутаясь в халат и пытаясь унять дрожь, и смотрела на тлеющие угли в очаге. Сейчас, когда она осталась одна, ей было даже трудно представить, как она могла так поступить. Добродетельная вдова – и приглашает неизвестно кого к себе в постель.
Вдова не может быть одновременно и добродетельной, и беременной.
Скрипнула дверь, Эйнджел судорожно закуталась в халат. Он не соизволил даже постучаться. Ну конечно, с падшими женщинами можно и так.
В руке его была свеча, а на лице – маска! Он мельком взглянул на Эйнджел и стал гасить свечи, одну за другой, затем задернул полог вокруг кровати, оставив открытой лишь ту сторону, где она сидела, и наконец остановился перед ней, продолжая держать в руке свечу.
– Вы вся дрожите, миледи, и неудивительно: тут прохладно, а вы босиком. Может, ляжете? – Он поднял руку, чтобы задернуть полог.
Эйнджел еле дышала. Она сама пригласила его, теперь отказываться поздно, хотя сам он нарушил свое обещание. Она откинула одеяло и легла на холодную простыню. Ее трясло.
Макс был в темном халате, его волосы, казавшиеся черными в свете свечи, падали на воротник. Лицо было скрыто под зловещей маской.
– Макс, – выдавила наконец из себя Эйнджел, – вы же обещали…
Он убрал руку, державшую полог, и сдернул маску – и в тот же миг полог упал, а он задул свечу. Эйнджел успела увидеть лишь темный овал лица и пристально глядящие на нее глаза.
Макс сел на постель спиной к Эйнджел и поставил подсвечник на тумбочку. Затем он лег и задернул полог. Матрас прогнулся под его тяжестью, Эйнджел почувствовала, что скатывается к нему, и ухватилась за простыню.
Он не делал попыток подвинуться к ней, вместо этого закинул руки за голову, переплетя пальцы. Когда глаза Эйнджел привыкли к темноте, она заметила, что он все еще в халате.
– Может быть, хотите, чтобы я ушел? – спросил Макс, не поворачиваясь.
Ну вот, сейчас или никогда. Достаточно только сказать… Эйнджел закрыла глаза и сделала три медленных вдоха и выдоха.
– Вы обманули меня, Макс.
Он засмеялся.
