соленый морской ветер, Николь ощутила прилив радостного возбуждения. Опытным взглядом оглядела паруса, поставила яхту против ветра. От сильного порыва ветра лодка накренилась. Николь перебралась на противоположную сторону, чтобы ее выровнять. Они приблизились к стартовой полосе. Николь засекла время. Еще шесть минут.
В прошлом она не раз участвовала в гонках один на один и хорошо знала, что делать. Так же, как и Джеймс. Через секунду их лодки уже кружили друг за другом, стараясь не дать противнику преимущества.
Удача сопутствовала Николь. Еще за пятнадцать секунд до старта она рванулась вперед и пересекла стартовую линию точно в тот момент, когда прозвучал сигнал. Оглянулась — Джеймс шел позади, корма к корме.
Она его перехитрила! Радостное возбуждение охватило ее. Теперь волна от ее лодки не даст ему вырваться вперед. Он наверняка еще больше отстанет. Из-за парусов она не могла его разглядеть, хотя хорошо представляла себе выражение его лица. Сейчас она ему покажет!
Она уже значительно опередила его, и теперь он, по-видимому, пытался оторваться от ее лодки. Но Николь зорко следила за ним и немедленно пресекала каждую такую попытку.
Первый этап гонок обычно является решающим. Завоеванное на этом этапе преимущество в дальнейшем, как правило, лишь закрепляется. Если только ей удастся удержать первенство до первой отметки, она наверняка победит.
Джеймс начал изнурительную дуэль, беспрестанно меняя направление и заставляя ее делать то же самое. Николь отвечала на каждое движение его лодки. Именно это она любила больше всего на свете: чтобы майка трепетала от ветра, чтобы пахло лаком и соленым воздухом, чтобы паруса бились на ветру. Все это заряжало ее энергией. Схватка с достойным противником на шахматной доске океана — что может быть прекраснее!
Однако Джеймс оказался игроком высшего класса. Скоро ее триумфу пришел конец. Воспользовавшись резким порывом ветра, он оторвался от ее лодки и в сотне ярдов от бакена вырвался вперед.
Николь беззвучно выругалась. Теперь ей оставалось лишь дождаться смены ветра и попытаться обойти его на круге у бакена.
Они с разных сторон приблизились к плавающему красному бую. Джеймс вышел на круг первым, Николь отстала меньше чем на десять секунд. Она яростно выпустила паруса, поставила лодку по направлению к следующей отметке. Бакен остался позади. Сердце у Николь упало. Теперь, двигаясь на одной линии, обойти его практически невозможно. Но, если подойти достаточно близко, может быть, удастся прорваться вперед на круге у следующей отметки.
Впереди, качаясь на волнах, уже мелькал красным пятном маяк Понд-пойнт. Николь направила лодку прямо к нему. Установив паруса в нужном направлении, перенесла всю тяжесть тела вперед. Она делала все возможное для того, чтобы прибавить скорость.
Джеймс шел ближе к берегу, оставаясь на прямой линии по отношению к отметке. Через несколько минут Николь заметила, что он все больше вырывается вперед. Как ему это удается? Лодки у них одинаковые и оснащены примерно одинаково…
В следующий момент наступило прозрение. Ну конечно, он же двигается ближе к берегу, там, наверное, течение слабее. Она не знала об этой местной особенности. А теперь уже слишком поздно менять курс.
Яхты приблизились к коническому бую. Николь перебралась на другую сторону лодки, приготовилась поднять спинакер — треугольный парус — для финишного рывка по ветру. Если бы только подойти к нему поближе… Может, тогда удастся своими парусами направить ветер против него.
Он обогнул буй, опередив ее на пятьдесят ярдов. В следующее мгновение достал из сумки на носу лодки свой спинакер. Большой треугольный бело-красно-синий парус вырвался вверх, как воздушный шар, и яхта понеслась вперед.
Ну давай же, давай, беззвучно подгоняла свою яхту Николь, как будто одной только силой воли можно было заставить ее двигаться быстрее. Подошла к отметке, быстро обогнула буй и рванула фал спинакера. Парус взлетел вверх. Николь в отчаянии смотрела на него: яркий красно-желтый парус, запутавшись на ветру, принял форму песочных часов. Теперь он ей не помощник.
Проклятие! Она забыла перепаковать парус перед отплытием. Но ведь Джеймс тоже этого не сделал… Неужели он занимался парусом во время гонки?!
Николь постаралась как можно быстрее распутать свой парус, однако к тому времени, когда он принял нужную форму и весело затрепетал на ветру, Джеймс был уже на полпути к финишу.
Черт, какое невезение! Хотя нет, в этом виновата только она сама. Джеймс как будто заколдовал ее. В его присутствии она все делает не так. Вот и теперь… опять попалась в его ловушку. Он ведь точно знал, что победит. Он затеял все это лишь для того, чтобы в очередной раз унизить ее.
Джеймс пересек финишную линию, когда Николь была еще только на полпути к ней. Его яхта скрылась вдали, где-то у здания клуба. Черт бы его побрал, этого человека!
Глава 4
Николь обогнула здание яхт-клуба и подошла к причалу. Джеймса нигде не было видно. Она почувствовала огромное облегчение. Его лодка стояла на причале, паруса аккуратно сложены в голубые нейлоновые пакеты. Николь стала привязывать свою лодку.
Появился Стив с белым конвертом в руках. Заметив ее тревожный взгляд, успокаивающе махнул рукой.
— Не бойся, он ушел.
— О, Стив, знал бы ты, как мерзко я себя чувствую!
Стив присел рядом.
— Не вешай нос. Ты же сражалась с классным профессионалом. Я вообще удивляюсь, как ты согласилась.
— Я сама на это напросилась.
Она стала описывать свой недавний взрыв и то, как искусно Джеймс повел разговор, так что она не могла отказаться.
— Он вернулся очень злой?
— Наоборот, он мне показался очень довольным, что с ним случается крайне редко.
Доволен… Ну конечно, кому не нравится выигрывать? Особенно если для этого не требуется особых усилий.
— Он просил передать тебе вот это. — Стив протянул ей конверт.
Наверное, ей дают расчет, с горечью подумала Николь. Дрожащими руками она вскрыла конверт. Там лежал один-единственный листок. Она развернула его и прочла фразу, написанную крупным мужским почерком:
«Запомните, в каждом состязании есть только один победитель».
Вечером, сидя за обедом в столовой у Петерсонов, Николь раздумывала над смыслом этой фразы. Возможно, это лишь очередное утверждение, отражающее его философию циника. С другой стороны, это какое-то уж очень личное послание. Но что же именно он хотел сказать?…
Второе объяснение, на ее взгляд, сулило еще меньше хорошего, чем первое, и она постаралась выкинуть его из головы. По-видимому, столкновения было не избежать. Он ждал слепого подчинения, а она для этого слишком независима. Даже в тех случаях, когда он оказывался прав, она с трудом подчинялась его приказам.
— Что-то ты сегодня слишком тихая, Ники, — прервал ее мысли голос Фрэнка. — И к обеду едва притронулась. Плохо себя чувствуешь?
Действительно, она взяла с тарелки лишь маленький кусочек, хотя Эмили готовила так, что пальчики оближешь.
