— Нет, я нормально себя чувствую. Просто задумалась. Если не возражаете, я не буду есть десерт.
Она поднялась из-за стола и медленно вышла из комнаты. Петерсоны с беспокойством смотрели ей вслед.
Николь поднялась в свою комнату, бросилась на кровать и постаралась хоть немного отвлечься. Однако никак не могла прогнать из памяти сегодняшнее унижение. Вспомнив свой смятый, беспомощно болтавшийся спинакер, она вспыхнула от стыда: все равно, что поднять знамя с надписью «Некомпетентность». Если Джеймс действительно хочет избавиться от нее, она сегодня дала ему все основания для этого.
Перед ней замаячил призрак безработицы. Что делать, если он ее выгонит? Теперь, после смерти отца, у нее даже дома нет. Можно попробовать поискать какую-нибудь работу в Нью-Йорке, но как туда добраться? Недальновидный отец ничего ей не оставил, а все свои скудные сбережения она потратила на дорогу до Мэнни-эссета.
Так она лежала, размышляя о своей несчастной судьбе, пока не услышала голос Эмили, которая звала ее снизу.
Николь с трудом заставила себя подняться и побрела вниз. Дойдя до первого этажа, остановилась как вкопанная. Не поверила своим глазам. В гостиной, удобно устроившись в кресле, сидел Джеймс Бентон, одетый так же, как и днем, с волосами, все еще растрепанными от ветра, что делало его еще привлекательнее… Когда Николь вошла, он о чем-то оживленно разговаривал с Фрэнком. Увидев ее, замолчал, остановил на ней внимательный взгляд.
Первым подал голос Фрэнк:
— Ники, что за дела! Я тут сижу и думаю, не от нашей ли стряпни ты плохо себя почувствовала. А ты даже не потрудилась сказать, что наш общий работодатель собирается зайти.
— Но… я не…
— Нам надо поговорить об одном неоконченном деле, — поспешно прервал Джеймс. — Мы едем на прогулку, — обернулся он к Николь. — Возьмите с собой теплый свитер, становится прохладно.
Прохладно, тоскливо подумала Николь. Ее уже сейчас бил озноб, Однако, поймав на себе его взгляд, поняла, что никаких возражений он не потерпит.
Она поднялась в свою комнату, повторяя про себя, что соглашается только для того, чтобы избежать сцены в присутствии Петерсонов. Переоделась в чистую блузку и просторный вязаный свитер. Подошла к зеркалу, тщательно расчесала волосы. Может быть, подкрасить губы? Нет, остановила она себя. То, как она будет выглядеть перед ним, не имеет никакого значения. Николь положила расческу на место и спустилась вниз.
Джеймс ждал ее в холле.
— Поехали, — скомандовал он.
Они направились к морю. По дороге Николь изо всех сил старалась привести мысли в порядок. Только бы не потерять эту работу… Но пресмыкаться перед ним она все равно не станет.
Между тем трудно было сохранять присутствие духа, когда он сидел так близко. Николь пыталась разглядывать окрестности, однако в замкнутом пространстве машины ни одно даже самое малейшее движение не могло остаться незамеченным. Вот он чуть двинулся, переместил тяжесть тела, и заскрипела обивка сиденья. Громко тикали часы, и это тоже вселяло нервозность.
Они проехали несколько миль вдоль берега. Наконец Джеймс остановил машину. Пляж был совершенно пуст. Солнце уже село, и небо успело потемнеть.
Джеймс выключил мотор, обернулся к Николь.
— Как я уже говорил раньше, на мой взгляд, нам не мешает еще раз обсудить вопросы тактики. А именно: тактики старта. Большинство начинающих спортсменов с ней не знакомы, так что наша команда будет иметь преимущество перед другими, если…
Николь тряхнула головой, чтобы убедиться, что не ослышалась. Он начал разговор в точности с того места, на котором они прервались из-за ее взрыва! Он говорит так, как будто никакого состязания не было… Значит, он не собирается ее увольнять?!
Однако эта мысль почему-то не рассеяла ее тревогу.
— Вы меня слушаете?
— Я… нет… то есть…
— Что, не поспеваете за мной? — В голосе его послышался сарказм.
— Нет… то есть да. Простите, но я ожидала совсем другого.
Он поднял брови.
— Конечно, интересно было бы угадать, чего именно вы ожидали. Но лучше скажите мне сами.
— Честно говоря, я ждала, что вы меня уволите.
— Но почему?! — В голосе его звучало неподдельное удивление. — Подождите, я сам угадаю. Из-за того, что я победил вас в этом импровизированном состязании, в незнакомых для вас водах, на яхте, которую вы видели в первый раз? Так, что ли? Вы решили, что я сочту вас недостаточно компетентной?
— Да… я…
— То есть вы считаете, что я во всем гонюсь только за совершенством и на меньшее не согласен?
— Да…
Теперь ее страхи показались ей необоснованными, и, более того, нелепыми. Действительно, не надо каждый раз ожидать от него самого худшего. А теперь он вообще сочтет ее глупым ребенком.
— Да, я вижу, моя репутация снова сыграла со мной злую шутку. Послушайте, Николь, сегодня не было практически никакой вероятности, что вы меня победите.
— А, так вы сознательно заманили меня в эту ловушку?
— Конечно. Хотя вы не можете не согласиться с тем, что сами меня на это вызвали. И тем не менее должен признать, что намерения у меня были самые что ни на есть злостные. Мне захотелось посмотреть, какой из вас яхтсмен.
— Ну и?…
— Ага, теперь ждете комплимента? Ну что ж, примите мои поздравления. Вы меня заставили попотеть, особенно на первом этапе.
Это было настолько неожиданно… Она не знала, что сказать.
— Удивлены? Только не задирайте нос. Меня вам победить вряд ли удастся. В конце концов опыта у меня намного больше.
Опыт… Опять это слово! Оно вызывало в ней неприятные воспоминания.
Николь поспешно попыталась переменить тему:
— Я боялась, что вы предубеждены против меня. У вас ведь даже не было возможности познакомиться со мной заранее.
— Должен признаться, я был недоволен, когда узнал, что комитет принял вас на работу без моего согласия. Хотя, надо сказать, особого выбора у них не было. Но, прочитав ваше резюме, я понял, что они поступили правильно. И теперь вижу, что не ошибся.
Николь окончательно смешалась. Совсем недавно она претерпела невероятное унижение от этого человека, а сейчас он разговаривает с ней вежливо, даже с уважением. Такая разительная перемена…
— Давайте выйдем на свежий воздух, — предложил Джеймс.
Они ходили по берегу, наверное, не меньше часа. Обсуждали планы будущих занятий. Николь осторожно выдвинула несколько предложений, к которым он отнесся с большим вниманием. С некоторыми согласился, другие отверг, но очень дипломатично.
В конце концов они исчерпали эту проблему и заговорили на более общие темы. Джеймс оказался очень внимательным собеседником. Замечания его были умными и глубокими. Совсем не тот тип властного толстокожего босса, которым он представлялся ей вначале.
Они повернули обратно по пляжу. На небе показалась луна.
— Теперь вы понимаете, почему я трачу столько времени на усовершенствование программы обучения вместе с вами? — говорил Джеймс. — Если мы беремся учить чему-то детей — будь то ручной мяч или геометрия, — наша обязанность добиться от них наилучших результатов. Иначе они никогда не смогут
