— Почему бы вам самой не сказать мне это?
Задумавшись на секунду-другую, она отрицательно покачала головой.
— Какая же вы бука!
— Да уж какая есть.
— Но это нечестно с вашей стороны.
— Боюсь, и вы в этом смысле не вполне безупречны, ваше сиятельство.
Он приподнял бровь:
— В чем же я провинился?
— Вы умышленно соблазнили меня в саду Воксхолла.
Он улыбнулся:
— Но в этом нет ничего неожиданного. Я честно стараюсь делать это уже несколько недель.
— Вы непорядочно поступили со мной.
— Какая клевета! — продолжал отпираться виконт.
— Вы решились на это, чтобы прикрыть другой скандал.
Он оторопел от ее слов. Конечно, не следовало оставлять ее одну на столь долгое время. Она слишком восприимчива, импульсивна. И именно это привлекало его к ней в первую очередь. А ведь он так желал быть совершенством в ее глазах, не дать ей возможности хоть в чем-то упрекнуть его.
— Вы думаете, мне очень приятно мелькать на страницах газет?
Она постучала по книге, которую держала в руках.
— А разве нет?
— Вы ошибаетесь на этот раз. Меня не было в городе. — Он не отреагировал на ее усмешку. — Если бы только вы были со мной!
И снова этот румянец, который ей так шел, расцвел на ее щеках. Тонкая голубая жилка билась на шее. И это прелестное выражение в ее глазах…
— Вы коварный человек, милорд. Решили развеяться, подышать свежим воздухом? А заодно использовать меня, чтобы отвлечь людей от сплетен вокруг вашей семьи?
— Да каким же это образом? Сделав вас героиней газетного скандала?
Она еще больше покраснела и вздернула подбородок.
— Кто знает, может быть, вам в голову и приходили такие мысли. Но я мало подхожу для этой цели.
Ах, как же она недооценивала себя! Он хотел одеть ее в шелка и атлас, а лучше, чтобы на ней не было ничего. Научить ее всегда быть неподражаемой, влекущей, сексуальной.
В ней было столько страсти, которая ждала освобождения. И возможно, если бы он искал только физического удовольствия, как планировал сначала, тогда не бросил бы ей вызов. Стал бы последовательно обольщать ее. А сцену в Воксхолле вполне можно было довести до логического завершения: Место, конечно, романтическое, но все-таки не совсем удобное для любовных утех. Мраморная скамья. Но можно было встретиться с ней на следующий день. Продолжить начатое прямо здесь, на полу библиотеки или на диване. Обладая ею, наслаждаясь до пресыщения, впитывая каждый стон, каждый крик, наблюдая, как ее глаза темнеют от страсти.
Но он не мог пойти на это. Теперь тактика соблазнения казалась ему дешевым трюком. Обольстить ее, сделать любовницей и потом тривиально бросить? И все это — ради своего мужского тщеславия? Нет, нет и нет! Зачем себя обманывать? На этот раз в нем впервые заговорили чувства. Они были выше жажды чисто физического удовлетворения. Но в этом таилась и опасность.
Поэтому он покинул дом и предъявил родителям ультиматум. Затем поехал, чтобы начать свои безумные альтернативные поиски. Начало его собственного разрушения, конечно. Постоянство никогда не кончается хорошо.
Он грустно улыбнулся, черты лица смягчились.
— Вы не забыли про тот вызов?
Она установила несколько книг на полке.
— Неделя прошла. Вы победили.
— В глубине души я этого не ощущаю.
— Души? Если бы я верила в ее существование у вас, может быть, могла бы согласиться.
— Какое же сомнение? Душа есть у каждого. Подчас она сохнет и страдает. Терпеливо ждет, когда же вы освободите ее.
— Вы дразните меня, ваше сиятельство.
— У меня нет ни малейшего желания шутить.
Он провел пальцем вдоль кожаного переплета.
— Мужчинам свойственно раздавать пустые обещания. Вам надо получше разобраться в себе самом.
Виконт грустно улыбнулся и кивнул в сторону нераскрытых коробок с его подарками:
— Вам они не понравились?
Она хмуро посмотрела на него:
— Я была слишком занята. Уж простите…
— Но это знак моей любви. Благодарность за то, что вы приняли вызов.
— Записки от вас было бы вполне достаточно. Я не знала, где вы.
— Записки? А не моих чувств? — спросил он.
Она, прищурившись, пристально смотрела на него. Виконт подошел к ней. Ее спина и плечи тут же напряглись, когда он оказался совсем рядом.
— Я приглашаю вас поехать со мной.
— Нет.
Но он видел, что она дрожит.
— Вы даже не знаете, куда я вас приглашаю.
— Не важно куда, я уверена, что мне это не нужно.
— Зачем же так категорично? — Он постарался придать легкость своему тону. — Не упрямьтесь, я обещаю, вам это доставит удовольствие.
— Я занята.
Она кивком указала на неразобранные стопки книг.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Но ведь я здесь хозяин.
Ее плечи снова напряглись, и она отвернулась. Он хотел видеть ее лицо. Девушка бросила книги на пол, видимо, не в силах сдерживать раздражение, так как подобный жест никак не вязался с ней. Ее лицо было непроницаемо, когда она снова подняла на него глаза. Но через несколько мгновений оно просветлело.
— С вами трудно спорить. Я согласна.
Миранда ни на секунду не доверяла ни хитрой улыбке, которая появилась на его лице, ни блеску в его темных глазах. Но ее непреодолимо тянуло к нему.
Он повернулся, и она последовала за ним из комнаты. Они спустились в холл. Ее гнев бился в такт с ее сердцем, а брови сошлись вместе, когда он вошел в ту комнату, которую отвели ей.
Если он думает, что может закончить то, что начал в саду Воксхолла, она быстро избавит его от этого заблуждения.
Она не заходила сюда с того вечера, просто не было причины для этого. И у нее было вполне определенное ощущение, что эта комната не принадлежит ей.
Он прислонился к гардеробу, провел ладонью по его деревянной поверхности, затем открыл дверцу. Внутри висело несколько красивых платьев.
И все были ее размера! И такие красивые! Когда он успел заняться этим? Несколько девушек-швей в ателье мадам Галланд, наверное, искололи пальцы до крови. Бедняжки. Одно утешение, что они наверняка изрядно пополнили свои кошельки.
Вздохнув, она сжала руки, борясь с желанием дотронуться до этих прелестных нарядов, хотя запрещала себе даже думать об этом.
