— Кэтрин? — Уильям подал ей руку.
Она взялась за нее, радуясь, что может уйти. Лучше выслушать наставление о том, что нельзя ходить с непокрытой головой, чем оставаться в одном помещении с Эдмундом.
Ей было трудно поспевать за Уильямом. Похоже, он не очень устал. Едва они дошли до своих комнат, как он крикнул служанке, чтобы она ушла, и втолкнул Кэтрин в свою спальню.
Кэтрин наконец поняла, что он привел ее наверх совсем не для того, чтобы отчитать за непокрытую голову.
Он запер дверь, и ей стало не по себе, словно она оказалась в ловушке. Хотя он не сделал никакого движения, чтобы дотронуться до нее, сердце у нее сильно забилось.
— Вы были так прекрасны, когда стояли на стене с развевающимися на ветру волосами, — сказал он задумчиво. — Это было так похоже на…
Он замолчал, не закончив свою мысль. Потом сказал:
— Очень приятно возвращаться домой, зная, что тебя встретит жена. Это ново для меня.
Его добрые слова и мягкий голос немного ее успокоили. Он подошел ближе, но не коснулся ее. Он словно ждал от нее чего-то, хотел, чтобы она сделала что-то, и это приводило ее в замешательство.
— Я хочу стать вам хорошей женой, — лепетала она. — Прошу у вас прощения. Мне не следовало выходить с распущенными волосами, словно я молодая девушка.
Он положил руки ей на плечи. Его дыхание было теплым, когда он шепнул ей на ухо:
— Распустите их теперь для меня.
Она сглотнула.
— Если вы не хотите, чтобы я позвала служанку, вам придется помочь мне вынуть шпильки на затылке.
Он развернул ее спиной. С ловкостью, которая свидетельствовала о немалом опыте — ей не хотелось об этом думать, — он мигом снял с нее головной убор, а потом встряхнул ее волосы. Было приятно чувствовать, как они снова упали на плечи. Когда он запустил в них руки, она закрыла глаза. Слабый вздох вырвался у нее.
Ей было не под силу расстегнуть длинный ряд пуговиц на спине, так что это тоже сделал он. Хотя она заверяла его, что остальное может сделать сама, он продолжал помогать ей раздеваться. Когда на ней не осталось никакой одежды, она шагнула от него и скользнула под простыню. Она незаметно наблюдала, как раздевался он сам. Все в нем, за исключением одной части тела, которую она старалась не замечать, было великолепно. Ей нравилось его суровое лицо, длинные линии поджарого, мускулистого тела, большие умелые руки. При свете лампы волосы на его голове и груди поблескивали золотым и красным.
Когда он тоже скользнул в кровать, ей подумалось — можно ли привыкнуть к тому, что рядом с тобой лежит обнаженный мужчина, к трепету от ощущения прильнувшего другого тела. Он притянул ее в свои объятия и держал так; ее голова лежала у его груди. Ей это понравилось. Она могла бы лежать так вечно.
Она вздохнула — и сразу же пожалела об этом. Уильям принял это как знак, что он должен начать делать то, для чего они здесь.
Проклятый Эдмунд. Ей так неловко! Она позволяла Уильяму трогать ее везде, где он хотел. Она ни в чем ему не отказывала. Однако сегодня она была напряжена, ею владело смутное ожидание. Уильям хотел от нее чего-то, но она не знала чего.
Уильям перекатился на нее, удерживаясь на локтях, и стал целовать ее лицо и шею. Его теплый рот и дыхание были приятны коже. Сказать ему об этом? Но она вспомнила, как однажды Рейберн ударил ее с такой силой, что искры из глаз посыпались, когда она прервала его усилия. Так что она промолчала.
— Я не могу! — крикнул Уильям и кулаками застучал по тюфяку.
Он резко скатился с нее.
Это настолько ее ошеломило, что сначала она словно окаменела. Повисло напряженное молчание, наконец она приподнялась на локте, чтобы взглянуть на него. Он лежал, закрыв лицо руками, словно защищаясь от нападения.
— Уильям?
Она легонько тронула его за руку.
Он отодвинулся от нее и снова забарабанил по тюфяку кулаками.
Боже милосердный, что она сделала, отчего он так непонятно себя ведет? Она села, схватила его за плечо и потрясла.
— Уильям, что это значит? Что я сделала?
Когда он не ответил, она всем телом толкнула его и опрокинула на спину, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Вы должны сказать мне, пожалуйста, — умоляла она, но он не отнимал рук от лица, не в силах или не желая говорить с ней. — Что бы это ни было, я сожалею всем сердцем.
Она провела пальцами по его щеке, но он снова отодвинулся от нее. Прижавшись к его спине, она провела ладонями вниз и вверх по его бокам и поцеловала в шею и плечи, пытаясь его успокоить. Но он не двигался. В отчаянии она перебралась через него и устроилась под его рукой, уткнувшись в его грудь.
Она положила руку на его талию и похлопала по его спине.
— Все хорошо, я здесь, — бормотала она, совсем как с Джейми.
Он сделал глубокий вздох. Она почувствовала, как напряглись его мышцы под ее ладонями.
— Я не знаю, чем я так вас рассердила, — сказала она. — Скажите, что мне сделать, чтобы это исправить.
Уильям дотронулся до ее щеки, чуть улыбнулся, и от этой улыбки на сердце у нее стало легче.
— Мне хотелась, чтобы вы меня обняли; это оказалось так приятно, как я и ожидал.
Она удивленно спросила:
— И это все, что вам нужно?
— Нет, не все, только для начала.
Теперь он улыбался шире.
— Что же еще?
— Я хочу, чтобы вы меня поцеловали.
Это тоже оказалось очень простой задачей. Она коснулась его губ, после чего вопросительно посмотрела на него.
— Очень приятно, но не совсем то, чего я хочу. Позвольте мне научить вас, как целуются возлюбленные.
Теперь улыбались не только его губы, но и его глаза.
Ее уверенность поколебалась. Она снова растерялась, но кивнула. Ей хотелось ему угодить.
Его губы приникли к ее губам; они оказались мягкими и теплыми. Когда она посчитала, что поцелуй сейчас закончится, он провел языком по ее нижней губе. Стало трудно дышать, и она приоткрыла рот. Когда его язык оказался у нее во рту, она тяжело задышала.
В следующий раз она уже знала, чего ожидать, и сама приоткрыла губы ему навстречу. На этот раз она уже ни о чем не думала, кроме поцелуя, хотя он длился гораздо дольше.
Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Сегодня я не хочу, чтобы вы от меня ушли.
От его груди поднималась волна тепла. Почему он заговорил об этом сейчас? Она опустила глаза на его грудь и сказала:
— Обещаю, что больше не буду убегать.
— Я не это имел в виду. — Вздохнув, он убрал прядь волос с ее лба. — Когда я укладываю вас в постель, вы позволяете мне брать ваше тело, но ваши мысли и душа остаются где-то далеко.
Он пальцем поднял ее подбородок.
— Я больше не хочу этого, Кейт. Я хочу, чтобы вы были со мной. Целиком.
Когда она наконец поняла, чего он хочет, у нее перехватило дыхание. Она не была уверена, что в состоянии быть такой, какой он хочет ее видеть.
— Мне пришлось во всем подчиняться Рейберну, — запротестовала она. — От меня ничего не осталось.
