пробежала тень сожаления, но женщина постаралась не выказать разочарования, а Моника подумала о том, как нелегко приходится всем, кто знал семью Харрисонов до страшной трагедии, унесшей жизнь матери Кэтрин. И только сейчас Моника поняла, что оказалась в двусмысленном положении. Адам представил ее как гостью, а не как няню Кэтрин. Что теперь подумает миссис Смит? Что между ней и Адамом что-то есть?
— Пойдемте покажу вам комнаты и прошу к столу. Вы наверняка ужасно проголодались с дороги.
Комната Моники располагалась на втором этаже в конце коридора. Отделанная в зеленых и желтых тонах, она понравилась Монике. Девушка решила принять душ после ужина, перед сном.
Ужин проходил в расспросах миссис Смит о жизни Адама и Кэтрин. Моника почти не говорила, больше слушала. Ей было тоже интересно узнать, чем живет Адам. Он казался ей преуспевающим адвокатом с тяжелым характером, а теперь она старалась открыть в нем другие черты.
— Я думаю, мы продолжим разговор завтра, — сказал Адам, когда заметил, что Кэтрин засыпает. — Время позднее, пора отдыхать. Я уложу Кэтрин.
— А я, если вы не возражаете, помогу вам, — предложила Моника миссис Смит, стараясь быть полезной.
Женщина настороженно посмотрела на нее и натянуто улыбнулась.
— Как пожелаете, я от помощи не откажусь.
Со стола они убирали молча. Моника несколько раз порывалась что-то сказать миссис Смит, но та умудрялась вовремя скрыться на кухне. Моника вздохнула. Ей не хотелось бы, чтобы миссис Смит относилась к ней с предубеждением.
Внезапно Моника почувствовала, что начинает сердиться. А с какой стати она должна перед кем-либо оправдываться? Она не сделала ничего предосудительного и не заслужила осуждающих взглядов.
— Доброй ночи, — пожелала она миссис Смит, когда посуда была убрана.
— И вам того же, — ответили ей.
Моника поднялась по лестнице и услышала приглушенное:
— Моника!
Она замерла и медленно оглянулась. Из комнаты, которая находилась по другую сторону коридора, выходил Адам. Он снял свитер и теперь был в одной тенниске.
— Да? — сердце Моники застучало сильнее.
— Вы тоже собираетесь спать? — Адам встал перед ней.
— Я немного устала, и вы правы, мне хочется поскорее лечь отдохнуть, — слукавила она.
— А я хотел вам предложить составить мне компанию и выпить по бокалу вина.
В коридоре горел ночной свет, и Моника пожалела, что не видит его глаз.
— Нет, спасибо, в другой раз, — ответила девушка, но ее голос прозвучал неуверенно.
И это почувствовал Адам. Он приблизился к ней, и она уловила легкий аромат его одеколона.
— Очень жаль, мисс Эллиотт. — Его голос обволакивал, и по телу Моники прошлась легкая дрожь. — А может быть, мы перейдем на менее официальный тон и вы позволите называть вас Моникой? У вас очень красивое имя.
Моника и сама думала об этом, поэтому согласна кивнула:
— Я не против, к тому же нам так проще будет общаться… Адам.
Он улыбнулся.
— Я еще не поблагодарил вас за то, что вы приняли мое приглашение, — прошептал Адам и притянул девушку к себе.
У Моники дрогнуло сердце, но она и не думала отталкивать мужчину. Она с удовольствием почувствовала теплоту его больших ладоней на своей талии, а когда его сухие губы прикоснулись к ее губам, она негромко застонала. Она давно ждала этого поцелуя, но боялась признаться в этом даже себе. Она скрывала страсть и бежала от нее. А тут поддалась искушению и уступила.
Сначала Адам целовал ее нежно, давая возможность привыкнуть к себе, потом он крепко обнял девушку, желая каждой клеточкой своего тела ощущать ее мягкость и податливость. Он с упоением почувствовал, как холмики ее грудей уперлись в его грудную клетку.
А у Моники закружилась голова. Как же сладко он ее целовал! Она задыхалась и одновременно требовала продолжения. Ее губы распахнулись, и его жадный язык проник внутрь. Моника снова застонала, страсть захлестнула ее. Она не узнавала себя, да и не хотела. Сейчас для нее существовали только губы Адама, которые дарили ей неземное удовольствие. Она тонула в его ласках и не желала возвращаться к действительности.
Большая ладонь Адама проникла под свитер Моники и прикоснулась к нежному кружеву бюстгальтера. Соски девушки тотчас отреагировали на интимное прикосновение. Они требовали продолжения, им хотелось в полной мере ощутить руки мужчины.
В коридоре стояла тишина, и только сбившееся прерывистое дыхание молодых людей нарушало ее.
— Пойдемте ко мне, Моника. — Губы Адама на мгновение оторвались от девушки. — Я хочу вас. Вы невероятно сексуальная девушка, вы сводите меня с ума. У вас тело, к которому хочется прикасаться снова и снова.
Слова Адама с трудом проникали в затуманенное страстью сознание Моники.
О, с каким бы удовольствием она сейчас выдохнула «да».
Но что-то мешало ей. Она с трудом заставила себя вспомнить, зачем приехала сюда.
Она не подруга Адама Харрисона.
Она няня его дочери.
И между ними ничего не может быть.
Моника положила ладошки на грудь Адама, и с удовлетворением почувствовала, как сильно бьется мужское сердце.
— Нет, Адам, я иду к себе в комнату, а вы к себе, — пытаясь восстановить дыхание, прошептала она и отступила на шаг.
— Но почему? — искренне удивился Адам, а потом тихо засмеялся. — Это самый глупый вопрос, который только может задать мужчина женщине. Вы все равно не дадите на него честного ответа.
Моника тоже засмеялась.
— Совершенно верно.
— Тогда вам лучше сейчас же скрыться в своей комнате, Моника, потому что, поверьте, я с трудом сдерживаю себя.
Моника последний раз взглянула на его лицо и поспешила к себе в комнату.
Она убегала не от него.
Она убегала от себя. Потому что страстно желала остаться.
На следующий день она встала в прекрасном настроении. Во-первых, солнечные лучи, которые проникали в комнату сквозь тяжелые шторы, не могли не радовать. Ненастной погоды хватило и вчера. А во-вторых, ей снились эротические сны, и она проснулась в легком возбуждении. Она потянулась на кровати и, заметив, что кружевная сорочка сбилась на груди, тихо засмеялась.
Но долго нежиться в теплой кровати Моника себе не позволила. Хотя Адам и представил ее как гостью, она хорошо помнила, что приехала сюда работать.
Кэтрин она обнаружила в большой детской. Девочка тихо сидела на полу, окруженная игрушками, и пыталась собирать конструктор.
Некоторое время Моника постояла в дверях, понаблюдав за Кэтрин, а потом радостно произнесла:
— Кэтрин, привет! Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? Целую вечность ничего не собирала из конструктора.
Девочка настороженно посмотрела на нее и медленно кивнула.
Следующие несколько часов для Моники пролетели, как одно мгновение. Она сама почувствовала себя ребенком, увлекшись игрой. Они несколько раз перестраивали свое творение, то собирали высокий замок, то строили пирамиды и прочие сооружения.
Сначала Кэтрин робко наблюдала за действиями Моники, но вскоре стала предлагать детали, а потом
