образом уцелели после пожара в церкви 70 годами ранее, источают кровь Христа. Теперь в Вильснаке был собственный культ, и город благодаря туристам-паломникам достаточно разбогател, чтобы заново построить здание церкви. Но Церковь, желавшая контролировать как ритуалы, так и денежный оборот, не одобряла подобных перемен. Николай Кузанский постановил следующее: красное вещество на этих облатках не может быть кровью Христа, поскольку «в его святом теле течет святая кровь, которая совершенно невидима». Однако на этот раз он потерпел неудачу. Культ просуществовал еще столетие, пока на смену католицизму не пришла Реформация и кровоточащие облатки не сожгли как отвратительное напоминание о злоупотреблениях католиков (хотя сегодня в церкви Бад-Вильснака есть место поклонения чудотворной крови, которой церковь обязана своим восстановлением).
Среди городов, которые Николай Кузанский посетил во время своей великой миссии, был Майнц, где в то время работал Гутенберг.
Среди городов, которые Николай Кузанский посетил во время своей великой миссии, был Майнц, где в то время работал Гутенберг. Здесь кардинал должен был решить наболевший вопрос о текстах литургии. Архиепископ Майнца, конечно же, являлся одним из тех принцев, которые рады были создать препятствия продвижению Николая, если бы у них была такая возможность. Теперь кардинал мог принять их вызов, что он и сделал при помощи своего советчика, шотландского прелата по имени Томас. Томас предпочитал тексты Хагена версии монастыря Святого Иакова, которая, по его словам, отклонялась как от бенедиктинских обрядов, так и от обрядов официальной Церкви. Для нового архиепископа это было небывалым оскорблением, которое он не мог проигнорировать, если желал сохранить свою местную власть. Единственным выходом было применение силы, и Николай Кузанский хорошо это знал. Для предотвращения неприятных инцидентов он попросил вмешаться папу, и тот издал буллу, которая еще больше обострила ситуацию. Согласно этому документу, Николай Кузанский имел право собрать армию и в случае необходимости начать войну. В конце 1451 года Николай созвал синод с участием делегатов от всех 17 тысяч священнослужителей и 350 религиозных учреждений провинции. Сначала синод собрался в Майнце, а затем, в марте 1452 года, в Кёльне. 70 аббатов-бенедиктинцев пообещали провести в своих монастырях реформы, в частности (обратите внимание!) предписывалось снабдить библиотеки хорошими изданиями Библии. Николай получил то, что он хотел: текст Хагена был одобрен, а настоятеля монастыря Святого Иакова сменил ставленник Бурсфельда. Архиепископу пришлось смириться.
К этому времени Гутенберг продвинулся в том, что позже он назовет «книжным делом», и, как можно предположить, был готов напечатать миссал, как только тот будет одобрен наивысшими властями христианской Европы. В качестве доказательства исследователи указывают на набор литер для шрифта Д-К четырех размеров, которые Гутенберг использовал позже и которые могли понадобиться для печати миссала. Но какого миссала? Гутенберг столкнулся с кошмаром книгопечатника: существовало два противоречиивших друг другу текста, один из которых поддерживался Римом, а другой – местным архиепископом. Иоганн оказался в невероятной ситуации: была технология, был рынок, были деньги, но руки у него были связаны. Выбрать один из миссалов было бы коммерческим самоубийством.
Гутенберг был готов напечатать миссал, как только тот будет одобрен наивысшими властями христианской Европы.
Что же делать? Теперь, имея возможность взглянуть в прошлое, ответ кажется очевидным.
Но Библия была не единственным возможным вариантом. События за рубежом открыли новые перспективы. Над восточной частью христианской Европы – Византией, небольшим «остатком» Римской империи, занимавшим территорию современных Греции, Болгарии и Турции, – нависла угроза. Каждый европейский правитель знал, что этой угрозой были турки. Турецкие племена двигались на запад из Средней Азии начиная с 990 года. К тому времени они уже больше столетия пребывали в Византии и начиная с 1371 года осуществляли нападения на Балканы. В 1389 году они выиграли битву на Косовом поле, последствия которой ощущаются до настоящего времени. Византия казалась беспомощной, пойманной в ловушку слепой веры и устаревших ритуалов. Когда в 1439 году византийские священнослужители отказались от возможности союза с Римом и, следовательно, от европейской военной помощи, они привели людей в ксенофобское безумие: «Нам не нужны римляне! – кричали они. – Бог и Богоматерь спасут нас от Мухаммеда!» Жителей Константинополя защищали стены, выстроенные в два ряда, 8 и 10 метров в высоту, и громадная горная цепь вдоль побережья. Но это не могло спасти земли, находившиеся вне стен города, на которые и нацелились турки.
Гутенберг оказался в невероятной ситуации: была технология, был рынок, были деньги, но руки у него были связаны из-за двух противоречивших друг другу текстов миссала.
Среди этих земель был остров Кипр, захваченный Ричардом Львиное Сердце во время Первого крестового похода и переданный французскому семейству крестоносцев – Лузиньянам. Спустя 250 лет Лузиньяны все еще официально распоряжались этим восточным оплотом христианства, хотя фактически делами заправляли итальянские купцы. В 1450 году король Кипра Жан Лузиньян так сильно волновался из- за возможного нападения турок, что обратился за помощью к папе.
Папа Николай пообещал не фактическую помощь, а деньги для оплаты работы наемников, которые должны быть выручены в результате издания сомнительных бумажных листов, известных как индульгенции. «Индульгенция» (от лат.
Индульгенции – контракты, посредством которых Церковь удовлетворяла желание каявшегося грешника духовно очиститься.
Турецкая угроза – отличный повод для выдачи полных индульгенций. В 1451 году папа Николай предоставил королю Кипра Жану Лузиньяну право выдавать полные индульгенции на следующие три года, чтобы заработать достаточное количество денег, необходимых для оплаты наемников, способных защитить Кипр от турков. Принцип действий был установлен, но оставалось еще решить практические задачи, а именно: как быстро изготовить побольше копий индульгенций, продать их и получить деньги. Для сбора денег король Кипра поручил двум своим советникам нанять группу доверенных лиц.
В начале мая 1452 года Николай Кузанский, недавно назначенный епископом Бриксена и все еще путешествовавший со своей великой миссией по Германии, приказал новому настоятелю монастыря Святого Иакова в Майнце изготовить 2 тысячи индульгенций для продажи во Франкфурте до конца месяца. Приказ Николая, вероятно, обрадовал Гутенберга. Перед ним был проект, который мог бы решить его денежные проблемы, связанные с отложенным проектом печати миссала. У него, вне всяких сомнений, должна была остаться бумага после печати «Доната», которую теперь можно было использовать в виде отдельных листов. Хотя единственные сохранившиеся до наших дней индульгенции датируются одним или двумя годами позже, кажется маловероятным, что Гутенберг не воспользовался такой возможностью.
Индульгенции – проект, который мог бы решить денежные проблемы Гутенберга, связанные с отложенным проектом печати миссала.
До того как Гутенберг сосредоточился на Библии, его вниманием завладел как минимум еще один проект.
В 1892 году под кожаным переплетом конторской книги был найден клочок бумаги размером с почтовую
