отыскать их увеличатся. Если кто-нибудь заметит гаденышей, стреляйте без промедления.
– Надеюсь, они не подкарауливают нас в зарослях, – сказал Ройал. – У них есть укрытие, а мы как на ладони. – Он обернулся к Леону: – Почему они не украли ружье, ведь у них был такой шанс?
– На самом деле не было. Я храню все огнестрельное и прочее оружие за секретной панелью в прихожей. Только домашние рабы и я знаем, где это находится.
– Что ж, значит, нам повезло. Твоя предусмотрительность может спасти нам жизни, – сказал Ройал, беспокойно оглядываясь по сторонам.
– Это не я придумал, – сознался Леон. Затем улыбнулся и добавил: – Мой отец пошел на такую меру, когда я был ребенком. Он боялся, что я могу наделать немало глупостей, воспользовавшись оружием.
– Твой отец был очень мудрым человеком, – сказал Теофил Бошемэн, перекладывая вожжи в другую руку. – А сейчас давайте разобьемся и найдем подонков.
Мужчины разъехались в разные стороны, не теряя, однако, друг друга из виду, и продолжили поиски. Они проехали все поле, охватывая как можно больше пространства, направляя своих лошадей зигзагами, и съехались снова у зарослей ивняка. Теофил указал на поломанную изгородь. Его глаза напряженно вглядывались в темноту, а рука подрагивала на рукояти пистолета.
– Знаете что, друзья, – сказал он как можно тише. – Вместо того чтобы спешиваться и продираться через заросли, рискуя нарваться на нож, я предлагаю не идти через ивняк вовсе. Мы объедем поле и выедем на большую дорогу к югу отсюда. Там мы устроим им засаду. Деваться-то им будет некуда. К тому же мы будем в укрытии, а они на виду. И я не думаю, что они будут готовы к нашему появлению, ведь они ждут погони, а не засады. Что скажете?
– Это очень хороший план, месье Бошемэн, – проговорил Ройал, с уважением глядя на Теофила. – Как считаешь, Леон?
Леон, сжав зубы, с горящими от ненависти глазами и лицом, измазанным кровью, просто кивнул. Ему хотелось только одного – отомстить, забрав у обидчиков жизни, и желательно как можно более страшным способом.
Трое всадников развернули лошадей и, свернув обратно в поле, поехали к другому его краю, где, преодолев болотистый участок, они выехали на твердую тропу, по которой Теофил вывел их на дорогу. Минут двадцать спустя Бошемэн дал им сигнал остановиться. Дорога в этом месте резко сворачивала. Они проехали за поворот и увидели несколько поваленных бурей деревьев. Идеальное место для засады. Джентльмены устроились за мощными стволами, перед ними открывался прекрасный обзор дороги.
– Будем ждать, – сказал Теофил. – Если мне не изменяет мое пространственное ориентирование, то наши мальчики скоро будут здесь, уставшие от груза барахла, которое тащат, веселые и довольные, убежденные в том, что им удалось уйти. Мы застигнем их врасплох. Приготовьте ружья.
Все трое достали оружие, проверили запалы и положили ружья так, чтобы ими можно было быстро воспользоваться.
– Месье Бошемэн, месье Бранниган, – обратился к ним Леон. – Прошу вас об одолжении, не убивайте самого высокого. Я хочу сделать это лично.
– Как скажешь, друг. – Ройал опустил глаза. – Это твоя вендетта.
Теофил промолчал, но Леон понял, что у него будет возможность расквитаться за свою жену.
Ждать им пришлось недолго. Уже минут через десять тишину ночи пронзил залихватский свист. После этого появились и фигуры на освещенной месяцем дороге. Бошемэн жестами дал понять своим спутникам, чтобы они ждали до последнего и не стреляли без его сигнала.
А беглые каторжники напевали лихую ирландскую песню, не догадываясь о своей участи. Они не ждали не то что засады, они даже не оглядывались назад, абсолютно уверенные в своей безопасности.
Незаметно подойдя к преступникам поближе, трое мстителей подняли оружие. Раздался залп, и наступила смертельная тишина.
Глава 26
Анриетта посмотрела на небо с ожиданием.
– Что за погода стоит, а? – обратилась она к Сеси. – На небе ни облачка, если, конечно, не считать вон то маленькое белое пятнышко на горизонте.
– И не говорите, мадам.
Две женщины подняли бадью с водой и опорожнили ее на очередную клумбу. Затем посадили в землю саженцы различных цветов. Их повсюду сопровождала обезьянка Малыш. Алиса не смогла взять с собой обезьянку, и животное осталось на попечение Сеси.
– Такой жары я что-то даже и не припомню, – сказала Анриетта, разгибая спину. – Я надеялась, что хотя бы в сентябре будет посвежее и пойдут дожди. Не представляю, как сад переживет такую погоду.
– Растения все переживут. Один хороший дождь, и все в порядке, вот увидите, мадам.
– Ах, знала бы ты, Сеси, как приятно снова работать в саду. Александр всегда говорил, что это непристойное занятие для жены солидного человека. Все, что приносило мне удовольствие, было для него непристойным занятием.
Анриетта не смогла сдержать улыбку, когда вспомнила свои последние дни в Саль-д'Ор. Ровно через двенадцать часов после спешного отъезда Алисы и Блеза она выпустила мужа из овощной ямы. После чего потребовала и получила купчую на Сеси и заявила герцогу, что уезжает жить в поместье Вильнев и забирает Сеси с собой. Она планировала вести хозяйство своего фамильного поместья и не собиралась терпеть никакого вмешательства со стороны Дювалона. Более того, она предупредила его, что если он покажется ей на глаза на ее земле, то она прострелит ему ноги. А если он попытается как-либо вредить ей или помешает вести хозяйство, то устроит такой скандал, которого Новый Орлеан еще не знал. И еще Анриетта заявила мужу, что знает практически обо всех его изменах, включая самую последнюю с Вербеной Шевро. Она не стала говорить ему о продаже Лилиан и Азби, умолчала и о том, что забрала, а точнее, попросту выкрала документы на плантацию Вильнев. Впрочем, он вскорости и сам об этом узнает.
Две женщины услышали шум приближающейся кареты. Улыбка сошла с лица Анриетты.
