она.
Он ответил не сразу, и она мгновенно привычно почувствовала недоверие. Ему, что же, хочется, чтобы их отношения остались тайной?
— Если хочешь, я могу дать тебе этот номер, но я редко здесь бываю. Я тут не живу.
— Тогда где же ты живешь?
— Сейчас — здесь, там и где угодно. Я редко бываю на одном месте два дня кряду. Не беспокойся, дорогая, я тебя не оставлю одну.
— Рекс!
— Да?
— Пожалуйста, не называй меня «дорогая».
Она услышала его вздох:
— Почему?
— Это… это слово кажется мне не совсем уместным.
— Годится только для любовников, а?
— Что-то в этом роде.
— Господи, до чего ты упрямая!
— Знаю.
— Но не настолько уж упрямая, — мягко добавил он, и внутри у нее мгновенно все растаяло. — Ну, мне пора, Джейн. Глядя на розы, вспоминай меня, ладно?
И он повесил трубку.
Когда она вешала трубку, у нее дрожала рука. Ее тревожило то, что он прав. Так прав! В том, что касается его, она совершенно не упрямая. Он заставляет всю ее светиться. Он делает ее счастливой. Он заставляет ее чувствовать себя опасно живой. И черт подери, он это прекрасно знает! Он собирается играть на время, собирается постепенно сломить ее сопротивление и получить то, чего ему хочется.
Обнять ее, целовать, любить ее…
Где-то в самой глубине ее души снова росла любовь. Она рвалась наружу, требовала воли, хотела управлять ее сердцем и мыслями. Если Джейн уступит чувству, ей не придется сдерживать свои порывы. До чего это соблазнительно! Она сможет уступить своим желаниям, а потом все оправдать, сославшись на….
Джейн решительно и осторожно запрятала свои чувства обратно, заперев их за высокой стеной, которую так долго строила. Это потребовало немалых усилий: она вся измучилась, внутри у нее осталась огромная пустота. Но ее немного утешила гордость. Удовлетворившись сдержанной небольшой победой, она вернулась в гостиную.
И там она замерла, и с губ ее сорвался стон: две дюжины красных роз встретили ее безмолвным обольстительным приветом.
Почти две недели Рекс звонил ей каждый вечер. Иногда достаточно рано. Иногда поздно ночью. И, словно ощутив ее смятение, он больше не говорил ей слов любви. Они говорили о самых простых вещах, и постепенно Джейн обнаружила, что его ежевечерний звонок стал самым важным моментом ее дня.
Он был прав, что никогда не остается на одном месте два дня кряду. Откуда он только ей не звонил! Пару раз — из квартиры, где была его сиднейская база, но в которой он оказывался достаточно редко. Чаще всего он был на съемках, останавливаясь в отелях, мотелях и на туристических базах по всей Австралии. Доктор Морис был странствующим врачом, каждую неделю он замещал местного врача в каком-нибудь провинциальном городке, и в каждом эпизоде у него было новое приключение, не связанное с предыдущим.
Телесериал шел сорок недель в году, так что расписание Рекса было очень напряженным и выматывающим. Он сказал ей, что ему очень трудно оказываться в определенном месте в определенное время, так как очень часто он находится во власти других людей.
Нечего удивляться, что браки актеров оказываются такими непрочными, признала Джейн. Их никогда нет дома. В каком-то отношении Рекс поступает разумно, что остается холостяком. Когда она как-то вечером высказала ему эту мысль, он возразил, что муж и отец семейства обязан быть дома тогда, когда в нем нуждаются, а не порхать по всей стране.
Она заподозрила, что он говорит о своем отце-сенаторе, и ее тронула прозвучавшая, в его голосе боль. Ведь жены и семьи политиков часто страдают от деятельности своих мужей. Прежде Джейн цинично считала, что они расплачиваются этим за свои амбиции, но теперь увидела, насколько несправедливым было такое ее отношение. Она никогда бы, конечно, с этим не смирилась: муж, который повсюду летает, ставя свою работу выше дома и семьи, поглощенный материальным успехом…
Но все равно, она вдруг обнаружила, что лучше понимает окружающих и более к ним снисходительна. Она поняла, что ничто не бывает только черным или белым: в каждой ситуации хватает серого цвета.
И это понимание еще сильнее ее растревожило. Что же тогда она делает, каждый вечер все сильнее волнуясь, ожидая звонок Рекса, она даже не может заснуть, пока с ним не поговорит! Разве она не научилась на горьком опыте, что ждет женщину, если она влюбляется в такого эгоистичного и честолюбивого человека? Нет, ей надо прекратить получать от него эти эмоциональные подачки.
И вот однажды Рекс осмелился позвонить ей почти в полночь (у него были ночные съемки). Джейн не могла унять свой гнев:
— Рекс, ты хоть понимаешь, что сейчас уже очень поздно? — набросилась она на него.
— Ну да… Но я считал, что ты против этого не возражаешь.
— А я возражаю. Завтра мне надо работать, пятница всегда бывает очень напряженной. Мне надо выспаться.
— Извини, дорогая. Я поступил нехорошо, но мне так необходимо поговорить с тобой в конце дня. Кажется, мне не удается, как следует заснуть, если я не услышу твой голос.
Его слова доставили ей одновременно радость и испуг. Ну, зачем только он такое говорит?!
— По-моему, я просила, чтобы ты не называл меня «дорогая», — резко сказала она. — А если тебе надо с кем-то общаться посреди ночи, заведи себе плюшевого мишку!
— Я лучше завел бы жену.
Джейн потрясенно вздохнула.
— Ты… Мы говорили, что актерам не следует жениться. И политикам тоже.
— Совершенно верно.
— Что за игру ты затеял, Рекс? Не пытайся меня обмануть. У тебя нет ни малейшего намерения жениться, тем более на мне.
— Конечно нет, пока я снимаюсь в этом сериале. Но обстоятельства могут измениться.
— Каким образом?
— Допустим, доктора Мориса Беккера могут и убить…
— Как же! Не ври мне, Рекс! К чему ты все это? Еще одна уловка, чтобы заманить меня к себе в постель?
Он вдруг заговорил совершенно серьезно и пугающе неуверенно.
— Нет… Не думаю. Но если бы это случилось, я смог бы рассуждать более четко. Так можно будет устранить секс. Секс имеет тенденцию сильно влиять на то, что мужчина принимает за истину.
— А именно?
Он вздохнул:
— А вот это — очень трудный вопрос. Его трудно сформулировать… И найти на него ответ еще труднее… Я не хочу забегать вперед. И не хочу сказать что-то такое, что заставит тебя броситься от меня так быстро, что я смогу поймать тебя только со следящим устройством.
— Рекс, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь! У меня просто голова кругом идет!
Он хохотнул:
— Ты на меня тоже так действуешь, милая. Я погиб с той минуты, как увидел, как ты идешь ко мне в своем ослепительном платье.
У нее сжалось сердце. Что Кристиан говорила о ней и ее платье в тот вечер? Значит, Рекс страдает только от затянувшегося приступа похоти? Он чуть ли не прямо сказал, что, возможно, его влечение к ней имеет чисто сексуальный характер, и что если он с ней переспит, то опомнится. И если уж быть честной, то
