счастью, пуля, по всей видимости, не осталась внутри, а прошла сквозь плечо навылет. Однако необходимо остановить кровотечение!
Она начала было снимать свою куртку, по тут Дик тронул машину, и от внезапного толчка баронет завалился боком на сиденье. Пробормотав одно из любимых проклятий Дика, Элен приподняла его голову и уложила себе на колени. Темные ресницы Лайонела поднялись, но, издав слабый стон, он вновь закрыл глаза.
– Держитесь, Хоуп, – прошептала Элен дрожащими губами и, рассердившись на свою реакцию, плотно поджала их, пытаясь вновь обрести то яростное настроение, которое и привело ее в его дом. – Не будь ты похотливым ублюдком, то и не оказался бы сейчас в таком положении, – проворчала она, но мягкость тона несколько смягчила резкость выражения.
Опять заворочавшись, Хоуп повернулся к ней лицом, и это движение пробудило в ней опасения относительно столь интимного положения его головы. Никогда еще в своей жизни она не находилась так близко к мужчине.
И это не могло не беспокоить. Дыхание ее участилось, пальцы, плотно прижимающие ткань куртки к его плечу, слегка дрожали. Под своей ладонью Элен могла чувствовать мышцы мускулистой груди и понимала, что перед ней сильный зрелый мужчина. Смутившись, она попыталась отодвинуться, но так и не смогла полностью освободиться от веса его тела… или от ощущения его присутствия.
С пылающими щеками, Элен пыталась заставить себя думать о его грехах, однако, если быть честной, баронет Хоуп поразил ее воображение. Разве могла она предположить, что любовник сестры окажется не праздным бездельником, а сложившимся человеком. Таким уверенным в себе. И таким… опасным.
На пути к дому Элен убедилась, что ей все же удалось остановить кровотечение и что, судя по ровному дыханию раненого, можно не беспокоится, что он вот-вот умрет. Однако на смену прежним опасениям пришло новое: теперь она все больше боялась, что он очнется.
Несколько раз его глаза приоткрывались, а в одном случае Элен могла бы поклясться, что Хоуп с интересом наблюдает за ней. Ее рука дрогнула и слишком сильно прижала свернутую куртку к ране. Застонав, он вновь потерял сознание.
Она почувствовала себя виноватой, но одновременно ощутила облегчение. В конце концов, что она может сказать, если баронет вдруг очнется, оказавшись при этом в полном сознании? Извините, милорд, я вас подстрелила, однако, если вы будете вести себя тихо, постараюсь исправить свою ошибку?
Но почему-то, разглядывая в полутьме машины его лицо, Элен никак не могла представить себе этого человека ведущим себя тихо. Никак не могла. В первый раз за все это время девушка подумала, что, может быть, Дик был прав: взяв с собой столь опасно выглядящего человека, она действительно навлекает на себя неприятности. Но что еще можно было сделать в подобной ситуации?
Никогда еще Элен не радовалась до такой степени приветливому свету в окнах своего дома. Но чувство облегчения продлилось недолго. Открыв дверцу машины и бросив взгляд на лежащую на ее коленях голову баронета, Дик недовольно выругался.
– Смотрите, как бы тебе не оказаться в такой же заварухе, в какую попала и твоя сестра, девочка, – пробормотал он.
Пытаясь показать, что она думает о столь нелепом предположении, Элен холодно взглянула на него.
– Я остановила кровотечение, но, чтобы не было воспаления, нужно тщательно продезинфицировать и перевязать рану. Можешь положить его в бывшей папиной комнате.
Недовольно пробурчав что-то, Дик схватил баронета и взвалил его себе на спину.
– Поосторожнее! – не могла не сделать замечание Элен: полученный в ответ взгляд заставил ее пожалеть о своих словах.
Решив не обращать внимания на поведение шофера, она вылезла из машины и заторопилась к входной двери. Если им удастся уложить баронета в кровать, не потревожив Мэри, Элен сможет обработать его рану, отдохнуть сама и объясниться с сестрой на следующее утро. Но, похоже, в эту ночь ее упорно преследовала неудача: стоило открыть дверь, как с верхней площадки лестницы раздался дрожащий голос:
– Элен, это ты?
– Да, я. Возвращайся в постель, дорогая.
– Что ты там делаешь в такой час? И Дик тоже с тобой?
Взглянув вверх, Элен увидела спускающуюся по лестнице Мэри со свечой в руке, навстречу которой шел с трудом тащащий баронета Дик.
– Возвращайся в постель, Мэри, – приказала Элен, зная, что это бесполезно: сила воли сестры, когда та желала ее проявить, была не менее сильной, чем у всех остальных Литтлтонов.
– Что у тебя там такое, Дик? Боже, да ведь это мужчина! Кто он такой?
Дик, совсем выдохшийся под тяжестью тела, с трудом преодолел оставшиеся несколько ступенек.
– Это ваш парень, мисс Мэри.
– Мой?! Элен, что ты натворила? – набросилась Мэри на сестру.
– Это несчастный случай. Скажу только, что я не хотела стрелять в него, – ответила Элен, открывая дверь Дику.
Тот со стоном облегчения опустил баронета на кровать. В это время позади них раздался душераздирающий крик Мэри:
– Ты застрелила его! Элен, как ты могла!
– Я же сказала: произошел несчастный случай. Дик, помоги мне снять с него смокинг, – приказала Элен, наклоняясь, чтобы убрать потемневшую от крови куртку.
– Не прикасайтесь к нему! – истошно завопила Мэри и, прежде чем Элен успела ответить, подбежала к
