кровати. – Хоуп! Что они с тобой сделали? – воскликнула она мелодраматическим тоном и бросилась к распростертому телу.
С усталым безразличием Элен отметила, что Мэри, всегда внимательная к своим весьма скромным туалетам, постаралась держаться подальше от запачканной куртки. Ресницы ее затрепетали, будто она собралась упасть в обморок, но в следующий момент вновь широко раскрылись. На красивом лице сестры появилось выражение ужаса. Отскочив от кровати, Мэри замерла, уперев руки в бока.
– Это не Хоуп, – заявила наконец она, указывая пальцем на бесчувственного мужчину.
– Разумеется, это он, – сказала Элен.
– Наверное, я знаю его лучше тебя. Это не он! – возразила Мэри. – Хоуп молод и красив, а этот стар и выглядит злым.
Напряжение сегодняшнего вечера заставило Элен выйти из себя.
– Этот человек вовсе не стар! И совсем не выглядит злым. – Она взглянула на баронета. Вряд ли его лицо можно было назвать добродушным, но резкость его чертам придавали написанные на нем выражения властности и решительности. А что касается красоты… Никогда в жизни Элен не видела более красивого человека.
– Что бы ты там ни говорила, но это не Хоуп!
– Тогда кто он? – спросила Элен.
– Не знаю, и знать не хочу!
– Девочки! Девочки! – привлек внимание сестер укоризненный голос Дика.
– Ну, что тебе? – вскричала Мэри.
– Кончайте ссориться и сделайте хоть что-нибудь, иначе этот парень истечет кровью на наших лучших простынях.
Глава вторая
Лайонел то погружался в кошмар, то выходил из него. Однако как только голова начинала проясняться, за этим следовал острый приступ боли, вновь уводящий его в небытие. И всякий раз, прежде чем уйти в темноту, баронет слышал глубокий, успокаивающий, убаюкивающий женский голос.
Она легонько гладила его лоб, но в этом прикосновении не чувствовалось ничего сексуального, жест был ласковым, каким-то материнским. Его мать? Нет, она умерла много лет назад. Не уснул ли он у какой- нибудь, кокотки? Вряд ли, это не в его обыкновении. Скорее всего он либо каким-то образом оказался одурманенным, либо подвергся нападению грабителей, с которыми не смог справиться. Но кто тогда эта женщина?
С большим трудом Лайонел умудрился приоткрыть глаза. Поначалу ему не удавалось сфокусировать взгляд, но, словно размытое поначалу, лицо постепенно приняло определенную форму. На лице выделялись аметистового цвета глаза. Ее глаза… Но кто она такая? Он открыл было рот, собираясь заговорить, но тут его схватили какие-то грубые руки, подняли и… все опять провалилось в темноту.
Она опять касалась его. Лайонел чувствовал нежные, но умелые прикосновения пальцев к своему плечу, которое, по-видимому, перевязывали. Разве он был ранен? Этого баронет не помнил.
– Я отказываюсь оставаться здесь, пока ты… перевязываешь грудь незнакомого человека! – раздался голос другой женшины, высокий и резкий, за которым последовал звук шагов.
– Мне кажется, что именно это сочетание и привело нас к беде, Мэри, – огрызнулся другой, тоже женский голос. Знакомый голос. – Ты и грудь некого незнакомца.
– Господи, Элен, проблемы возникли вовсе не из-за груди!
На этот раз говорил мужчина. Грубый баритон, грубая шутка. Сколько здесь вообще людей? Лайонел попытался сосредоточиться, но женщина, положив ладонь на его лоб, помешала этому. Знакомая ладонь, мягкая и успокаивающая.
– Лучше усыпите его опиумом, – сказал мужчина, и Лайонел приготовился подняться.
– Он и так без сознания, – возразил женский голос. Его женщина. Хорошая девочка, подумал Лайонел и вновь расслабился.
– Скоро очнется, – пробормотал мужчина, – и тогда, обещаю, нам всем непоздоровится.
Если бы только ты знал, насколько прав, мрачно подумал Лайонел.
Когда в голове прояснилось окончательно, у Лайонела хватило здравого смысла не показать этого. У него было много врагов, и, хотя он всегда считал себя везучим человеком, нельзя было исключать, что кто-нибудь из них зайдет слишком далеко. К несчастью, тупая боль в голове и плече говорила о повреждении, и довольно серьезном.
И вдруг Лайонел вспомнил все. Мальчишку в неопрятном костюме, оказавшегося вовсе не мальчишкой… пистолетный выстрел… А что потом? В памяти сохранились лишь обрывки какого-то разговора. Он что, был без сознания? Черт возьми, трудно поверить в такое человеку, способному продержаться раунд с самым лучшим боксером страны. Видно, пуля сделала его беспомощным как ребенок.
Лайонел не привык ощущать себя беспомощным. И теперь не будет, решил он. Пора вырвать контроль за сложившейся ситуацией из рук того, кто стоит за всем этим. А в том, что этот некто заплатил напавшей на него девице, не было никакого сомнения. Однако кроме подкупа была еще и ложь, потому что Лайонел не соблазнял ничьих сестер. За исключением Оттилии – да и только в мыслях о браке – девственницы никогда не привлекали его. Но чтобы оставить соблазненную девицу с ребенком на произвол судьбы!.. Еще в юношестве отец объяснил ему, что такое мужская ответственность.
Стараясь дышать ровно и глубоко, Лайонел прислушивался к любому звуку, пытаясь определить, один ли он в комнате. Ведь раньше кроме девушки с ласковыми руками и приятным голосом в комнате присутствовали другая женщина и какой-то мужчина. Но кроме голосов птиц за окном ничего слышно не было.
Чуть приподняв веки, баронет быстро осмотрел комнату. Он был один. Окончательно открыв глаза,
