определенного ответа, девушка избегала смотреть на него, притворяясь полностью захваченной изучением бутона. Почему, интересно, нельзя просто оставить ее в покое? Зачем задавать всю эту кучу вопросов, ответа на которых она, даже при всем желании, все равно не может им дать? Джекс смяла бутон и кинула его на ступеньки.
– Тебя что-то расстроило? В чем дело?
Она снова уныло пожала плечами, понимая, что отделаться от Ученого будет непросто.
– Дэнни-бой боится, что ты исчезнешь, с самого твоего первого дня в Городе. А ты все здесь. И я очень рад. Оставайся. Здесь твое место.
Девушка устало вздохнула.
– Город дал мне имя. До прихода сюда я так и жила… безымянная.
Он кивнул, но казалось, ждет чего-то большего. Джекс резко встала и протянула ему лупу.
– Ладно, мне пора.
Она не оглянулась. Велосипед ехал по Фелл-стрит к океану, сминая шинами золотые цветы. Джекс заметила, что на окраине дождь был намного слабее, всего несколько бутонов тут и там.
Девушка долго сидела на волнорезе, наблюдая, как волны яростно разбиваются о берег, отступают, но только чтобы вернуться с новой силой. Сняв туфли, она бродила по песку, а вода в своей вечной нерешительности лизала ее ступни и снова убегала.
Океан успокаивал ее. Бесконечная линия горизонта, крики чаек, запах водорослей мирили ее с жизнью.
Опустившись на мокрый песок, Джекс начала создавать свой Город. Длинная диагональ образовала Маркет-стрит. При помощи прибитых волнами щепок над ней поднялись небоскребы центральной части Города. Она терпеливо прорисовывала лабиринты улиц районов Мишн, Вестерн, Ричмонд, Хаит, Сансет. Из влажного песка Джекс вылепила Ноб-Хилл и Сутро. Обгоревшие палочки, найденные на месте старого костра, служили материалом для районов, пострадавших от пожара. Кусочки битого стекла символизировали Оазис Света.
Солнце стояло в зените, но девушка не замечала. Когда Песок высох, она начала носить к своему произведению воду в ржавой консервной банке, валявшейся рядом. Водоросли стали зеленью парка Золотые Ворота. Сразу за районом Сансет она вырыла небольшую канавку, обозначающую край Города. Наконец Джекс изобразила пляж, на котором находилась.
Противный липкий страх, охвативший ее на крыше геля, отступил. Не то чтобы он совсем пропал – слишком четко Джекс помнила панику, перехватившую ее горло, – но по крайней мере казался сейчас незначительным и легко преодолимым. Она распрямила спину и потянулась. Тело затекло от долгого сидения на корточках, живот свело. Джекс вспомнила, что ничего не ела с утра, и почувствовала зверский голод.
Вставая, она услышала вновь шум крыльев, но лишь улыбнулась. Над крошечным Городом, ее Городом, пролетала чайка. Страх ушел.
– Привет, Джекс!
Оглянувшись, девушка увидела мисс Мигсдэйл, спешащую к ней через пляж.
– Дорогая, как я рада тебя видеть! Только что была в библиотеке, Ученый говорит, что Дэнни-бой повсюду тебя ищет.
Девушка снова потянулась и ничего не ответила. Журналистка тем временем внимательно изучала песочный город.
– Какая красота! Наверное, не один час потратила не работу?
Джекс посмотрела на солнце, клонящееся к горизонту.
– Да, думаю, много часов.
Мисс Мигсдэйл внимательно смотрела на нее, как будто не решаясь спросить.
– Что же повергло тебя реализовать столь солидный… м-м-м… проект?
Девушка счастливо улыбнулась, раскинув руки.
– Ваш Город слишком велик для меня. Хотелось сделать что-то моего размера.
Собеседница приняла объяснение крайне серьезно Кивая, она заметила:
– Создавая что-то, ты получаешь над ним контроль Магия, но разумная.
Джекс бросила последний взгляд на свой Город. Если мисс Мигсдэйл нужно объяснить все на свете, что ж, она не против. Главное, что Город больше не давит на нее. Улыбнувшись, она подумала о Дэнни.
– Я пойду, пожалуй.
Попрощавшись с немного озадаченной журналисткой, девушка зашагала к велосипеду, чувствуя необычную, но такую приятную легкость.
Той ночью Дэнни-бой, вернувшись, увидел Джекс, спящую на большой кровати. Он лег рядом, обнял ее и осторожно поцеловал. Она ответила.
Они снова занимались любовью, возвращая себе волшебство цветочного дождя теплым летним днем. Тогда же Джекс поняла, что магия не осталась в том удивительном дне, а поселилась в ней. Достаточно единственного прикосновения Дэнни, и она вновь почувствует себя покрытой нежными цветочными лепестками.
Девушка лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к тихому дыханию мужчины. Он спал на спине, подложив одну руку под ее голову. Ей никак не удавалось понять, как он может спать вот так спокойно, будучи полностью беззащитным? Когда она ворочалась, он даже не просыпался. Джекс же, напротив, просыпалась от малейшего шороха, малейшего движения. Она гладила его руки, плечи и наконец решила,
