Солдаты вели ее по улицам, через колючую проволоку под слепящий свет прожекторов.
– У нас пленница! Слышишь! – орали они, проходя мимо часовых.
Те удивленно таращились на Джекс. Встающее солнце освещало сцену бледными лучами.
– Ой, да она совсем маленькая. Навряд ли из артистов, – выкрикнул кто-то.
Ее конвой ничего не ответил. Они торопились к дому Майлза. С деревьев радостно приветствовали восход мелодичным кваканьем лягушки. Джекс огляделась, впервые за столько дней видя Плаза в дневном свете. Грязный снег таял в сточных канавах. Солдаты, стоящие у походной кухни, выглядели опухшими и неопрятными.
– Пленница! Видать, из артистов, – неуверенно пробормотал один из них.
Ее привели прямо к генералу. Пока она ждала в холле, ее окружили любопытные солдаты, но конвоиры быстро разогнали толпу. Джекс окружали лица, помеченные «УБИТ», она смотрела сквозь них, не желая встречаться ни с кем глазами. Наконец ее проводили в комнату Майлза.
Волосы генерала были всклочены, как будто он только что проснулся. На мятой рубашке – пятно от кофе. Он выглядел изможденным.
– Говорить можешь? – был его первый вопрос. – Да.
– Отвечай «Да, сэр!».
Джекс внимательно смотрела на него, безучастно размышляя о том, что должно произойти.
– С какой стати?
Улыбаясь почти любезно, он наотмашь ударил девушку по лицу. Уклониться от удара она не успела.
– Не будь идиоткой. Ты не вооружена, вокруг мои люди, бежать тебе некуда. Так что отвечай «Да, сэр!».
Она продолжала безразлично его разглядывать. В конце концов, какая разница?
– Да, сэр.
– Хорошо. Очень хорошо. Имя?
До Джекс внезапно дошло, что никто не помешает ей соврать. Можно назвать чужое имя, и никто никогда не узнает. Она колебалась, рассматривая собственную подпись на лице врага. Майлз стоял, сцепив руки за спиной. Нет, он должен знать, кто перед ним. Она хотела, чтобы он это знал.
– Меня зовут Джекс.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Лицо пленницы ничего не выражало.
– Ясно. Когда я сказал, что поймаю тебя, никак не рассчитывал, что это произойдет так скоро.
Джекс пожала плечами.
– У нее нет оружия? – обратился генерал к конвою.
– Никак нет, сэр!
– Хорошо, тогда отпустите ее и можете идти. У двери оставьте часового.
На лицах у солдат отразилось облегчение, и они поспешно ретировались. Генерал не отрывал взгляда от лица девушки.
– Садись!
Джекс опустилась на стул, генерал сел напротив. Его глаза, казалось, сверлили ее насквозь.
– Я, конечно, понимаю, что тебе ничего не стоило убить меня ночью.
– Да, – кивнула она.
– А стоило бы, пожалуй. Если ты думаешь, что я признателен тебе за свою сохраненную жизнь, то глубоко ошибаешься.
Джекс молчала. Ни о чем таком она и не думала, но объяснять ничего не хотелось. Генерал тоже сидел тихо, подперев рукой подбородок.
– Как же тебя сюда занесло? – наконец нарушил он тишину. – Ты же так хитро действовала все это время, просто не могу поверить, что неуловимая Джекс бездарно напоролась на патруль!
– Я шла за Ангелом, – задумчиво произнесла она, безучастно смотря куда-то сквозь Майлза.
– За ангелом?
– За Ангелом. Я услышала хлопанье его крыльев и пошла на звук.
Внутри у Джекс было пусто и холодно. Слова доносились до нее откуда-то издалека, словно из подземелий Города.
– Значит, это ангел привел тебя ко мне? Выходит, то был Ангел Смерти? Неплохо получается.
Подавшись вперед, генерал налил из бутылки виски, все еще стоящей на столе, два бокала. Один он отдал Джекс, из второго сам сделал большой глоток. Девушка пригубила алкоголь и поморщилась – защипало потрескавшиеся губы.
– Я убью тебя без малейших колебаний, – просветил ее тем временем Звездун. Она молча глотнула еще виски. – Я все ждал, когда же фортуна наконец отвернется от вас. Похоже, дождался. Вопрос теперь стоит следующим образом: что мне с тобой делать?
