— Тогда, ради всего святого, хотя бы перестань разъезжать по всей стране. Эта твоя поездка во Фриско… Я считаю, что тебе вовсе не обязательно лететь туда самой. По-моему, ничего не случится, если я отправлюсь туда вместо тебя. Поверь, я справлюсь, а ты пока посидишь дома и придешь в себя. И вообще, если не хочешь уходить в отставку, тогда, по крайней мере, сбавь обороты. Мы с Джорджем могли бы взять часть работы на себя и…
Марион рассмеялась и, поднявшись с дивана, медленно подошла к своему рабочему столу. Там она осторожно опустилась в кресло и обвела взглядом лица сына, Джорджа, Бена и Рут. Все четверо смотрели на нее с искренней озабоченностью и тревогой, и Марион прищурилась.
— А сейчас я хочу, чтобы вы перестали таращиться на меня так, словно я вот-вот отдам концы, — строго сказала она. — И, пожалуйста, оставьте меня одну — меня ждет работа. Да и вас, мне кажется, тоже.
— Никакой работы! — воскликнул Майкл. — Я сейчас же отвезу тебя домой, мама.
Марион отрицательно покачала головой:
— Никуда я не поеду. Ступай к себе, Майкл, иначе я попрошу Рут вызвать охрану… — Не желая заканчивать разговор на такой ноте, Марион слегка смягчилась:
— Может быть, сегодня я действительно уйду пораньше, но не сейчас, так что спасибо за заботу, и все такое… Рут, проводи.
Она властно махнула рукой секретарше, и та поспешила открыть двери. Один за другим Бен, Майкл и Джордж вышли из кабинета в приемную. Никто не протестовал — Марион была сильнее их всех, вместе взятых, и они это прекрасно понимали. Один только Джордж остановился на пороге и с беспокойством оглянулся.
— Марион?..
— Что? — Она подняла на него взгляд и улыбнулась.
— Может, все-таки тебе действительно лучше поехать домой?
— Не сейчас, Джордж, не сразу. Мне надо немного отдышаться. Он кивнул:
— Хорошо. Я зайду за тобой через час.
Марион слабо улыбнулась в ответ, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы все они ушли как можно скорее. У нее не было никаких сомнений в том, что вызвало этот жестокий приступ. Она позволила себе разволноваться — и вот результат. Итак, решено: раз ей больше нельзя волноваться, значит, она волноваться не будет. Вот только сначала ей нужно закончить одно дело…
Марион посмотрела на часы, потом придвинула к себе листок бумаги с телефоном Мари Адам-сон и быстро набрала номер. Прислушиваясь к длинным гудкам в трубке, она задумалась, откуда у нее такая уверенность, что Мари Адамсон и Нэнси Макаллистер — одно и то же лицо.
Она поняла это еще до того, как Бен начал описывать девушку, и хотя ничто, решительно ничто не указывало на ее правоту, с каждым произнесенным им словом Марион все больше убеждалась в том, что это именно та девчонка, которая чуть не поломала жизнь ее сыну. Впрочем, несмотря на это, она все равно собиралась встретиться с ней, когда поедет в Сан-Франциско. Тогда она будет знать наверняка. А может быть, и нет… Не исключено, что Питеру Грегсону пришлось изменить в ее лице слишком многое, чтобы она могла узнать Нэнси. Ведь не узнал же ее Бен!..
И пока Марион Хиллард размышляла о том, сумеет ли она узнать Нэнси после двух лет и двух десятков пластических операций, в Сан-Франциско кто-то взял трубку.
— Да? — спросил женский голос. — Вас слушают, говорите.
Марион набрала полную грудь воздуха, крепко сжала трубку в руке и, закрыв глаза, заговорила таким твердым и ясным голосом, что никто бы не догадался, что какие-нибудь полчаса назад она пережила сильнейший сердечный приступ. Что ни говори, а владеть собой Марион умела. Даже когда она принимала самое жесткое решение, в ее лице ничего не менялось, и только серо-голубые стальные глаза становились все темнее и темнее.
— Это мисс Адамсон? С вами говорит Марион Хиллард из Нью-Йорка…
Разговор получился коротким, неловким и довольно прохладным, и когда Марион повесила трубку, она знала не больше, чем до звонка. Но она узнает, обязательно узнает, и не позднее, чем через три недели. Ровно через три недели, во вторник, в четыре пополудни, Марион назначила Мари Адам-сон встречу в отеле, в котором планировала остановиться во время своей поездки в Сан-Франциско. Теперь Майклу уже не удастся отговорить ее от этой командировки…
Марион пометила дату в своем настольном календаре и, откинувшись на спинку кресла, снова закрыла глаза. Даже личная встреча с Мари Адам-сон могла не дать ей ничего, и все же… все же Марион рассчитывала, что так или иначе ситуация прояснится. Если только она проживет эти три недели…
Глава 22
Часы на каминной полке медленно отсчитывали секунды. Их тиканье казалось Марион почти зловещим, но она продолжала спокойно сидеть в кресле в гостиной своего номера в отеле «Фермонт». Из окон люкса открывался живописный вид на побережье округа Марин, но местные красоты ее ничуть не интересовали.
Марион думала о девушке: какой она стала? Как она выглядит теперь? Действительно ли Питер Грегсон сотворил чудо, как он обещал ей два года назад? Бен Эйвери, встретив Мари Адамсон, не узнал ее, но Марион вовсе не была уверена, что то же самое произойдет и с Майклом. А девушка? Нашла ли она кого- нибудь за эти два года, или — как и Майкл — отгородилась от всего мира, сосредоточившись на своем горе?
И Марион снова спросила себя, как ей быть, если незнакомка, которую она ожидала, вдруг окажется той самой девушкой, которую ее сын когда-то любил?
А если нет? Что, если это совершенно другой человек? Ведь могла же мисс Мари Адамсон быть местной уроженкой, талантливой фотохудожницей, которая случайно попалась на глаза впечатлительному Бену Эйвери? Что тогда?..
Но и на этот вопрос Марион ответить было не легче. Ей оставалось только ждать, ждать и надеяться… На что? Этого она и сама не знала.
Сама того не замечая, Марион то закидывала ногу на ногу, то снова ставила их прямо, поминутно промокая лоб смятым носовым платком. Наконец она бросила его в мусорную корзину и достала из сумочки изящный золотой портсигар с ее монограммой, выложенной крупными сапфирами прекрасной огранки. Этот портсигар подарил ей Джордж на прошлое Рождество… Как давно это, оказывается, было!..
Несколько мгновений Марион просто сидела, закрыв глаза и сжимая в руках плоскую золотую коробочку. Она чувствовала себя усталой, вымотанной, выжатой до последней капли.
В Сан-Франциско Марион прилетела только сегодня утром; перелет оказался не из легких, и теперь она немного жалела, что не решилась перенести встречу на завтра. Небольшой отдых был бы очень кстати, но Марион боялась, что девчонка вовсе откажется увидеться с ней. К тому же ей не терпелось поскорее узнать правду.
Наконец она открыла глаза и, закурив сигарету, снова бросила взгляд на каминные часы. Часы показывали четыре пятнадцать пополудни. Значит, быстро подсчитала она, в Нью-Йорке сейчас четверть восьмого. Майкл наверняка еще на месте, работает. Что же до его приятеля Эйвери, то этот повеса наверняка развлекается где-нибудь со своей новой пассией из дизайнерского отдела.
При мысли о Бене Марион недовольно поджала губы. С ее точки зрения, мальчишка еще не проявил себя достаточно серьезным работником. В отличие от ее Майкла, который просто горел на работе. Хотя если посмотреть с другой стороны…
Она вздохнула. С какой стороны ни смотри, Бен не был так несчастен, как Майкл.
Да, ее сын был несчастен, и это заставляло Марион все чаще задумываться о том, правильно ли она поступила. Неужели два года назад она совершила ошибку? Может быть, она была слишком требовательна и хотела от этой Нэнси того, чего девчонка просто не могла дать?
«Нет, — решила Марион. — Скорее всего — нет. Нэнси никогда не была подходящей парой для ее Майкла. Даст бог, со временем он найдет себе кого-нибудь, и все образуется само собой. В конце концов, почему бы и нет? Ведь у него есть все, что требуется для счастливой жизни, — деньги, положение в обществе, привлекательная внешность. Пройдет сколько-то времени, и Майкл Хиллард станет президентом одной из самых крупных и могущественных корпораций Америки, и это даст ему еще большую власть и
