когда ей наложили гипс. Я всего полчаса назад ее привезла.
– Ты это серьезно? – Гарри не мог прийти в себя от услышанного.
– Абсолютно! – Олимпия снова высморкалась. – Она не может сейчас быть дома одна. У нее нога в гипсе, я и костыли для нее привезла. Пусть пока у нас поживет, ты ведь не возражаешь?
Гарри покачал головой.
– Как я могу возражать?! Она еще не спит?
– Несколько минут назад не спала, но ее накачали обезболивающими. Боль была, наверное, сильная. Я ей сказала, чтобы вызывала нас по интеркому, если что. И чтобы не вздумала одна ходить в туалет. Ты же ее знаешь! Не удивлюсь, если она утром кинется готовить нам всем завтрак. Придется ее к кровати привязывать.
– Пойду посмотрю, как она там, – забеспокоился Гарри и у двери оглянулся. – Я тебя люблю! Спасибо, что забрала маму, умница ты моя!
Олимпия улыбнулась в ответ.
– Другой мамы у нас с тобой нет.
– Ты лучшая жена на свете!
Гарри вернулся быстро, потрясенный видом внушительного гипса и костылей, прислоненных к кровати. Фрида уже спала.
– Я выключил телевизор, а свет оставил. Она спит как убитая. Ну и гипс!
– Сказали, перелом нехороший. Но она права: еще повезло, что это не бедро. Если это можно назвать везением. А что у тебя сегодня было, почему ты так поздно?
– Да тоже ничего хорошего. Пресса нас с ума сведет. А у тебя голос совсем больной. Ты-то как себя чувствуешь?
– Под стать голосу. Надеюсь, погода не помешает Чарли попасть домой. Вся надежда на него.
Гарри вдруг почувствовал себя виноватым.
– Прости, что не смогу взять отгул. Сейчас правда не могу.
– Я знаю, – грустно ответила Олимпия. – Я и сама не могу. На работе дел невпроворот. Маргарет взяла неделю отпуска: у нее мама легла на операцию.
– Господи, в этом городе есть кто-то, кто не болеет?
– Ты. И слава богу. – Ветрянка, перелом, простуда – любые варианты. Олимпия молилась, чтобы Вероника с Джинни прибыли на бал здоровыми, а ведь до субботы уже совсем рукой подать. – Если хочешь, ложись сегодня в комнате Чарли, – сказала она мужу. – Не хватает еще тебе заразиться гриппом!
– Не говори ерунды! Я не боюсь заразиться! И вообще, я никогда не болею. Ну вспомни, когда я болел в последний раз?!
– Шшш! – Олимпия прижала палец к его губам. – Не говори так, а то сглазишь!
Гарри рассмеялся и отправился в душ, а через полчаса уже лежал рядом с ней в кровати. Олимпия продолжала шмыгать носом и кашлять, но, перед тем как заснуть, она все же сходила проведать Макса. Мальчик крепко спал.
– Похоже, на эту неделю наш дом превращается в лазарет, – пошутил Гарри и обнял жену. Олимпия поспешно отстранилась и отодвинулась к самому краю кровати.
– Не приближайся ко мне, умоляю! Хоть кто-то в нашей семье должен остаться здоровым! Знаешь, Гарри, мне так жалко маму! Ей так не повезло! И надо же было такому случиться как раз перед торжеством.
– Зато, Олли, ей повезло, что у нее есть ты. И мне тоже. Знай: я очень ценю все, что ты для нее делаешь. Ты удивительная женщина, и за что мне такое счастье?!
– Спасибо тебе, – прошептала Олимпия. – Ты тоже совсем не плох.
– Завтра постараюсь освободиться пораньше, – пообещал он. Олимпия кивнула и через несколько секунд уже спала.
Глава 6
Утром Олимпия поднялась в шесть часов и сразу направилась к Фриде. Свекровь еще спала и, судя по всему, ночью не вставала. Она лежала точно в той же позе, в какой ее уложила накануне Олимпия.
Вчера Олимпия дала ей ночную сорочку – большую, свободную, которую носила, когда была беременна Максом. Сейчас руки свекрови лежали поверх одеяла, и Олимпия видела татуировку, которую Фрида всегда старалась спрятать. При взгляде на это клеймо у Олимпии сжалось сердце. Господи, даже подумать страшно, что пришлось пережить маленькой Фриде в лагере! Все их сегодняшние переживания, страхи, обиды казались такими ничтожными по сравнению с тем, что испытала Фрида.
Олимпия на цыпочках вышла и поднялась наверх, чтобы принять душ. Гарри уже был почти одет. Сегодня у него с утра была назначена пресс-конференция.
В семь часов проснулся Макс. Он бодро заявил, что уже поправился, но Олимпия видела, что сыпи у него прибавилось.
– Как там наши больные? – озабоченно спросил Гарри, надевая пиджак и поправляя перед зеркалом галстук.
– К счастью, оба живы. Макс заявил, что ему лучше, а мама еще спит.
– Справишься? – повернулся Гарри к жене.
