— В самом деле? Тогда ответьте мне, для чего было вообще ему писать? Разве вы не знали, что это нарушит его покой?
Глаза Джоанны широко раскрылись.
— Нарушит его покой? — эхом повторила она едва слышно. — Сомневаюсь, что смерть женщины, с которой он провел менее трех лет своей жизни, могла его расстроить!
Лицо Димитри окаменело.
— Но это только означает, что вы не потрудились узнать хоть что-нибудь о человеке, который является вашим отцом, не так ли, мисс Николас? — безо всякого выражения в голосе осведомился он.
После этих слов она, казалось, рассердилась.
— Думаю, он меня интересовал так же мало, как и я его! — горячо парировала она.
Димитри нахмурился.
— Что вы хотите этим сказать? — угрожающим тоном спросил он.
Но в этот момент вошел официант с подносом и поставил его на стол перед Джоанной. Димитри кивнул, поблагодарив его, и официант удалился, закрыв за собой дверь гостиной.
Девушка явно старалась взять себя в руки. Взглянув искоса в его сторону, Джоанна поняла, что он даже не попытается взяться за заварочный чайник или хрупкие сервизные чашки, поэтому со вздохом сказала:
— Можно, я? — и приняла его молчание за согласие.
Но Димитри отказался от чая, и она налила только одну чашку и нервно стала отхлебывать из нее, не обращая внимания на сэндвичи и тарелки с пирожными. В конце концов ей пришлось ответить ему и она медленно проговорила:
— Вы должны знать, мистер Кастро, что я видела отца в последний раз, когда была двухлетним ребенком.
— Да, я это знаю, — кивнул Димитри.
Она с любопытством посмотрела на него.
— Почему же тогда вы спрашиваете, что означают мои слова? — Она покачала головой. — Послушайте, этот наш разговор не имеет смысла. Причины, заставившие меня написать отцу, очень просты. Я только хотела сообщить, что моя мать умерла, вот и все. Я не ожидала… не ожидаю от него ничего. Если мое письмо заставило его подумать, что я чего-то от него жду, мне очень жаль, — закончила Джоанна, медленно и тщательно подбирая слова.
Димитри внимательно наблюдал за ней. Она казалась достаточно искренней, и все же он не мог поверить, что она говорит правду. Джоанна должна знать о богатстве своего отца. Трудно представить, что ей не пришла в голову простая мысль: теперь, когда она осталась без матери, он в какой-то степени несет за нее ответственность. И не имеет значения, что Джоанна уже не ребенок. Она — дочь Мэтью, а для него это много значит.
Джоанна снова заговорила, и Димитри заставил себя сосредоточиться и прислушаться к словам.
— Если вы только об этом хотели со мной поговорить, тогда, думаю, наш разговор окончен… — начала она, но он нетерпеливо прервал ее, покачав головой.
— Одну минуту, мисс Николас. Причина моего приезда сюда гораздо более важна. Разговор наш получился довольно односторонним, думаю, вы согласитесь с этим. Я допускаю, что отчасти был неправ и мотивы вашего поступка могли быть бескорыстными, хотя разум говорит мне, что это невозможно.
Взгляд Джоанны выразил нетерпение и досаду.
— Мистер Кастро, с первой минуты нашей встречи на кладбище вы непростительно грубы и нетерпимы! И теперь, когда я высказала все, что была намерена, я не собираюсь больше здесь оставаться и выслушивать ваши намеки на мою бесчестность…
Она резко поднялась на ноги, и Димитри, вздохнув, тоже поднялся, загородив ей дорогу, и не позволил уйти.
— Успокойтесь, мисс Николас, — раздраженно сказал он. — Ваше вздорное, глупое поведение не поможет решить проблему!
От волнения Джоанна дышала прерывисто, грудь под черным кашемировым свитером высоко вздымалась. Она расстегнула пальто, когда пила чай, и Димитри не мог не заметить стройные женственные очертания ее фигуры, вполне подходящей красивому лицу и великолепной коже. Поэтому голос его прозвучал резче, чем он хотел бы.
— Вы сами уйдете с дороги, или мне придется звать на помощь? — сердито воскликнула Джоанна.
Димитри без слов шагнул в сторону, и она скользнула мимо него, уверенно направляясь к дверям. «Изумительное юное животное!» — с невольным восхищением подумал Димитри. Как гордился бы ею Мэт! А Мариса? Он нахмурился: Марисе все это совсем не понравится.
Она уже подошла к двери и взялась за ручку, когда Димитри произнес:
— Вам известно, что вашему отцу осталось жить всего около шести месяцев? — его голос прозвучал тихо, но отчетливо.
Джоанна замерла на месте, будто окаменев. Потом медленно повернула к нему лицо, щеки ее заметно побледнели, а в фиолетовых глазах ясно читались и недоверие, и вопрос.
— Вы… вы, должно быть, шутите, — хрипло выговорила она.
— Нисколько, — холодно возразил он, засовывая руки в карманы брюк.
Медленно и нерешительно, она вернулась, вопрошающе глядя на него, будто стараясь заставить признаться, что он просто решил напугать ее. Он выдержал ее взгляд, и она наконец сказала:
— Но почему? Почему? Мой отец еще молод! Ему не более сорока пяти лет!
— Верно.
— Тогда… почему же? — она покачала головой.
— Год назад у него был сердечный приступ, тогда-то и обнаружился врожденный порок сердца. Врачи говорят, что он доживет только до осени!
Джоанна прижала руки ко рту.
— Какой ужас! — потрясенно прошептала она. — Я… никогда… даже не могла предположить…
— Откуда вам было знать? — спросил Димитри насмешливо. — Вы же не провидица, верно?
— Нет, но… мне очень жаль… — ее голос дрогнул.
Димитри повел широкими плечами.
— Нам всем тоже, — мрачно заметил он. — Ваша мачеха… и сводная сестра…
Лицо Джоанны залилось румянцем.
— У меня есть сводная сестра? — воскликнула она изумленно. — Я и не знала.
Взгляд Димитри снова стал недоверчивым.
— Не могу этому поверить, — отрезал он.
Джоанна снова взглянула на него.
— Почему? Мой отец не оповещал нас о событиях своей жизни! — отрывисто сообщила она.
— Разве? — Димитри возмущенно закатил глаза. — Дорогая мисс Николас, кого-то из нас водили за нос.
Джоанна прикусила губу.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Что ж тут непонятного!
— Прекратите говорить намеками! — вдруг воскликнула она. — Если есть, что сказать, говорите сейчас же!
Димитри насмешливо улыбнулся.
— Прекрасно, — со вздохом начал он. — Ваш отец переписывался с вашей матерью. И не только переписывался: он поддерживал вас материально, даже когда в этом отпала необходимость!
— Неправда! — она едва дала ему договорить. — Моя мать ничего не взяла бы у моего отца… после … после того, как он нас бросил!
Димитри с трудом сдержал гнев, вызванный ее словами. Он должен был признать, что она оказалась непосвященной во взаимоотношения родителей, чего он не мог предполагать прежде.
— Это правда! — сказал он отрывисто. — И если вы дадите мне время, я могу доказать это.
